Миллион алых роз

Этот уикенд в Париже был не похож на все предыдущие.
С самого начала меня не покидало ощущение, что должно произойти что-то необычное и очень важное. Предчувствие не обмануло: Париж действительно преподнес мне один из самых грандиозных сюрпризов. Его масштаб превзошел все ожидания…

Шереметьево уже показалось за поворотом, когда Вадим закончил разговаривать по телефону и, сдерживая досаду, сказал, что в Париж мне придется лететь одной:
— Мой американский партнер Дэвид только что прилетел из Нью-Йорка. Ему необходимы оригиналы документов и моя подпись — дело срочное. Слава богу, в Париж летает несколько рейсов, и вечером я к тебе присоединюсь.
Вадим проводил меня до стойки регистрации, поцеловал и исчез.
В самолете мне было над чем подумать. В последнее время мой друг вел себя немного таинственно, как будто что-то скрывал. Непонятные звонки, разговоры, прерываемые при моем появлении, и долгие внимательные взгляды, которые я ловила на себе. И вообще, он был постоянно занят. Вот и сегодня все вышло не так, как планировалось…
В аэропорту Шарля де Голля меня встретил гид, обаятельный молодой человек по имени Бертран. Ловко лавируя в толпе туристов, он вывел меня на автостоянку. И тут я испугалась. Сначала мне показалось, что я брежу: у обычного «Пежо» в левом ряду вместо номера красовалась надпись «VADIM», а еще через два ряда был припаркован «мерс» с номером — «YULIA».
Бертран был весь погружен в поиск нашей машины. На мой вопрос он просто пожал плечами: Франция — свободная страна, здесь каждый может писать, что хочет… Но все равно совпадение заставляет задуматься. Может, это какой-то знак свыше? Мы сели в машину и отправились в отель.
Перед входом в отель Meurice мимо меня пробежала стайка французских тинейджеров в одинаковых ярких куртках — они раздавали флаеры. Я машинально посмотрела им вслед и буквально остолбенела: на спинах у каждого значилось: «ЮЛЯ + ВАДИМ» — по-русски! Я обернулась к Бертрану и почти закричала:
— Вы видели это?!
Но Бертран, как назло, был занят разговором по телефону. Повесив трубку, он расплылся в улыбке:
— Звонил менеджер отеля, мадам. Он сказал, что ваш номер готов. Мсье Вадим распорядился, чтобы были доставлены фрукты и шампанское, — и жестом пригласил меня войти.
Я снова поинтересовалась у Бертрана, обратил ли он внимание на надписи на куртках. Но он снова пожал плечами:
— Мадам, у нас здесь постоянно зазывают туристов на вечеринки… Хотя, если честно, зазывалы около Meurice — явление необычное…
Первое, что я увидела, войдя в номер, была роскошная корзина фруктов. Я улыбнулась: приятно чувствовать заботу любимого, даже если его нет рядом. Вскоре раздался стук в дверь. Вошел официант и внес ведерко с шампанским. Поставив его на столик, он достал бутылку и профессиональным движением повернул ее этикеткой ко мне: «Завод шампанских вин «Новый Свет». Коллекционное. Брют». Я снова растерялась. Ведь то же самое шампанское заказывал Вадим в ресторане в день нашего знакомства пять лет назад. Он тогда еще рассказывал, как на Всемирной выставке 1900 года в Париже какой-то французский граф принял новосветское шампанское князя Голицына за свое собственное.
Тот вечер в Крыму был удивительным: тишина, шелест Черного моря и огромные звезды над головой. Вот тогда-то я и поняла, что хотела бы всю жизнь слушать его голос…
Да, но откуда взяться крымскому шампанскому в Париже?!
Наверное, по мне было видно, что я начинаю подозревать розыгрыш и не считаю, что сейчас самое удачное время для шуток. Официант улыбнулся: все просто, никаких мистификаций. В запасах ресторана случайно оказалась бутылка из Крыма, и метрдотель решил, что гостям из России будет приятно получить его в подарок. Знак уважения от отеля…
Мы договорились с Бертраном о встрече в холле через час. Я разобрала вещи, приняла душ и набрала номер Вадима, но «абонент был недоступен».
Днем на Монмартре было на удивление тихо. Мы проигнорировали Монмартрбюс, предпочтя побродить между лавочками, ресторанчиками и шарманщиками. Я рассеянно слушала рассказ Бертрана о Делакруа, который снимал небольшую студию в одном из этих домиков и имел привычку заходить в «блинную», чтобы поесть знаменитых crepes suzette. Мы поднимались по склону, я разглядывала карандашные наброски и живописные полотна, как вдруг увидела портрет, в котором тут же узнала… себя. Удивиться я не успела — ко мне бросился хозяин картины, всем своим видом выражавший недоумение, на какое только способен француз.
Я не говорю по-французски, но вопросы были понятны и так: «Как, где, откуда? Этого не может быть!» Художник уверял, что видел меня во сне и мое лицо не выходило у него из головы, пока он не перенес его на бумагу. Затем с истинно французской практичностью поинтересовался, кто я, откуда, замужем ли. Услышав, что у меня есть любимый мужчина, принял отставку мужественно, но настоял на том, чтобы я взяла портрет — «на память о нашей встрече наяву».
Неся портрет в руках, я продолжала гадать, что бы все это значило. Номера и куртки с нашими именами, крымское шампанское, теперь — портрет… Слишком навязчиво для «перста судьбы» или стечения обстоятельств. Но тогда что это?!
Позвонил Вадим. Сказал, что у него идут переговоры, еще раз уверил меня, что прилетит вечером, а я пока могу прогуляться по Сене: для меня арендована небольшая прогулочная яхта. Я начала было рассказывать о странных совпадениях этого дня, но связь внезапно прервалась, и я опять осталась наедине со своими мыслями.
Когда мы добрались до причала, начало смеркаться. Я отпустила Бертрана и отправилась в путешествие одна. Любуясь проплывающим мимо городом, я снова и снова возвращалась к событиям дня.
Было очевидно, что все происходящее странным, почти мистическим образом было связано с Вадимом и со мной. За всем этим угадывалась какая-то красивая тайна, которую мне предстоит открыть — возможно, сегодня вечером? Или в следующей жизни?
Задумавшись, я не заметила, как яхта бросила якорь у моста Александра Третьего, как на мосту зажглись фонари и как по сырому вечернему воздуху поплыл тонкий аромат роз. Я лишь почувствовала, что что-то мягко коснулось моей щеки, еще что-то, прошелестев, упало в воду. Я подняла глаза и замерла от восхищения: с моста на яхту сыпался дождь из розовых лепестков. Затем лепестки уступили место полураскрывшимся бутонам. Они покрывали пол, качались на воде вокруг. И тут пошел настоящий ливень из живых цветов.
Я подняла несколько темно-бордовых бутонов и внезапно почувствовала, что на палубе кроме меня есть кто-то еще… Я повернула голову: в нескольких шагах от меня с букетом роз стоял Вадим. Он протянул мне изящную бархатную коробочку и, немного смущаясь (раньше я никогда не видела его взволнованным!), произнес:
— Юля, я хочу спросить тебя… Ты выйдешь за меня замуж?
Никогда не думала, что, получив предложение руки и сердца, я не смогу сдержать слез. Мне даже казалось, что для пар, связанных длительными отношениями, такое проявление чувств выглядит глупым и неестественным — как сцена из венесуэльского сериала. И вот теперь посреди Парижа, после долгого странного дня, на палубе, усыпанной розами, я даже не пытаюсь остановить слезы. И отчетливо понимаю: да, это самый счастливый день в моей жизни! А я — самая счастливая женщина на свете! Париж улыбается — он-то знает, что такое сказка…


Туристическая компания «СОДИС» благодарит свою постоянную клиентку Юлию Ч., давшую согласие на публикацию ее рассказа.