Всемирная география
/
Сергей Повалищев
OPEN!, весна 2011
Это было простое и, как теперь я понимаю, очень правильное решение — отправиться в кругосветное путешествие. Идея пришла внезапно, после мучительных раздумий о том, куда же поехать отдыхать — в Австралию или Японию, где я еще не был, или в Кению, где был, но куда готов возвращаться снова и снова. А ведь есть еще Северная и Южная Америка. Тянуть жребий или бросать монету я не хотел. И вот — не под парусом, а на самолете, не за год, а за полтора месяца — я совершил кругосветное путешествие.
Все мы родом из Африки
Я знал, что начну свое путешествие с Кении.
Путешествие в Африку всегда кажется мне чем-то вроде возвращения на родину. С того самого дня — кажется, это было лет пятнадцать назад, — когда я впервые оказался в лодже неподалеку от Найроби…
Служащий отеля разбудил меня на рассвете и принес горячий чай, с которым я, закутавшись в одеяло, устроился на балконе, — оказалось, утром в Африке довольно прохладно. На письменном столе лежало расписание прихода на утренний водопой стад и стай разных животных, и я наблюдал в бинокль, как, в строгом соответствии с графиком, из зарослей появлялись то рога, то гривы. Иногда я откладывал бинокль в сторону и просто слушал. Что-то неясное, смутное поднималось из глубин моего существа. Какой-то странный внутренний гул возникал в ответ на непривычные уху звуки, доносившиеся из леса. Чем дольше я прислушивался, тем больше крепла во мне уверенность, что я их когда-то слышал. Только не помню когда и при каких точно обстоятельствах. Как будто где-то на периферии сознания всплывали обрывки памяти далекого предка…
Вот и сейчас, оказавшись посреди бескрайней саванны в заповеднике Масай-Мара, вдыхая запах травы, на которой еще не высохла утренняя роса, я ощутил этот первобытный драйв. Каждый раз мне кажется, что на моих глазах рождается мир. Доброе утро, Земля!
Шорох барханов
Ноги по щиколотку утопают в горячем песке. Сбросить с себя одежду — и с разбегу прыгнуть в волны Персидского залива… Пляж эмирата Дубай — лучше не придумаешь для абсолютно расслабляющего отдыха после сафари. Главное, держаться подальше от сверкающих на солнце стен офисных зданий. Забыть о том, что Дубай — деловой центр. Только плавать, пить соки, жмуриться от яркого солнца, из-под полуприкрытых глаз наблюдать за тем, как волна набегает на берег. И как в такт ей развеваются белые одежды арабов, прогуливающихся по набережной.
Вот у кого надо учиться умению держаться с достоинством — любой местный житель кажется шейхом. Правда, есть место, где с арабов спадает вся важность, — верблюжьи бега. И дело тут даже не в том, что на бегах, вопреки запретительному закону, делаются немалые ставки, — для этого достаточно выйти на яхте в море. Самые азартные зрители на бегах — не игроки, а владельцы верблюдов. Парни меряются силой так: у кого верблюд лучше, тот и крут.
Но на этот раз я не пойду на бега. Из культурной программы в моих планах — лишь ночной выезд в пустыню. Бедуинский шатер среди барханов, закат, потом мгновенно падающая, словно огромный занавес, ночь, кальян и великое множество звезд в черном небе. Я лежу, закинув руки за голову, смотрю на звезды и слушаю тишину пустыни…
Очень Дальний Восток
Короткий отдых на Ближнем Востоке — и перелет на Восток Дальний, в Японию.
В Токио любой европеец чувствует себя так, словно какая-то неведомая сила перенесла его куда-то на Марс. Здесь все время хочется проснуться, потому что все вокруг кажется сном.
В этом городе трудно разобраться, понять что к чему. К тому же здесь мало кто говорит по-английски, а если и говорит, то с таким акцентом, что понять, о чем именно говорит, не просто. Правда, недостатки коммуникации с избытком окупаются нешуточной готовностью японцев прийти на помощь растерянному иностранцу. Может, токиец и не сможет объяснить, как пройти туда, куда тебе нужно, зато он запросто отведет тебя прямо к этому месту, даже если идти полчаса. И даже если он не знает дороги — вытащит из сумки навигатор и таки доставит в пункт назначения. Потом откланяется и поспешит по своим делам…
И все же я не собирался оставаться в Токио надолго. Киото — вот настоящая цель дальневосточного отрезка маршрута.
Киото — потому что средневековые храмы с садами; в каждом саду — пруд, в каждом пруду — карпы. Чайные домики над водой. Все в точности как на японских миниатюрах. Еще в Киото все еще есть настоящие гейши, и их даже можно встретить на улице. Но главное — сейчас апрель, время цветения сакуры. А лучшая сакура — в Киото.
В храме, любом, непременно куплю специальную дощечку, на которой записывают желания. Потом привяжу ее в положенном углу храма. И все точно сбудется. Хотя бы потому, что я пожелал себе удачного путешествия.
Сиднейская смесь
Японское изящество и лаконизм сменяет бурная смесь австралийских примет. Я — в Сиднее.
Это совершенно особенный город, я не знаю ни одного подобного. Он вобрал в себя так много разных влияний. Здесь есть сочетание курортных радостей с драйвом мегаполиса, свойственное Рио. Речные трамвайчики как городской транспорт — привет из Стамбула. Пригороды с запахами моря и жаренной на гриле рыбы не уступают своим курортным шармом европейскому Средиземноморью. А разнообразие языков, разреза глаз и цвета кожи сравнится разве что с Нью-Йорком.
В Сиднее есть и кое-что особенное, присущее только этому городу, — авангардное здание Оперы и пробки в океане из-за небывалого количества серферов на одну волну. И что не может не поразить нас: вместо ворон на ветках деревьев — белоснежные какаду.
Если начать исследовать Сидней с Рокса — бывшего портового района, он покажется похожим на европейские города. Но это впечатление обманчиво. Просто Рокс некогда законсервировали, и теперь все выглядит так же, как и сто лет назад: ратуши и колокольни, склады и ресторанчики, пабы и отели. Но стоит немного отъехать — и узкие улочки с особняками внезапно сменятся небоскребами, отдаленно напоминающими высотки Бангкока или Куала-Лумпура. По соседству с небоскребом может обнаружиться классический английский паб. А белоснежные яхты, покачивающиеся на волнах, тут же напомнили мне порт Буэнос-Айреса.
Все дело в том, что многочисленные иммигранты, прибывавшие в Сидней со всех концов света, помимо домашнего скарба, непременно привозили саквояж своих традиций. Часть из них так и осталась «пылиться на чердаках», но немало было пущено в дело.
Сиднейская смесь
Японское изящество и лаконизм сменяет бурная смесь австралийских примет. Я — в Сиднее.
Это совершенно особенный город, я не знаю ни одного подобного. Он вобрал в себя так много разных влияний. Здесь есть сочетание курортных радостей с драйвом мегаполиса, свойственное Рио. Речные трамвайчики как городской транспорт — привет из Стамбула. Пригороды с запахами моря и жаренной на гриле рыбы не уступают своим курортным шармом европейскому Средиземноморью. А разнообразие языков, разреза глаз и цвета кожи сравнится разве что с Нью-Йорком.
В Сиднее есть и кое-что особенное, присущее только этому городу, — авангардное здание Оперы и пробки в океане из-за небывалого количества серферов на одну волну. И что не может не поразить нас: вместо ворон на ветках деревьев — белоснежные какаду.
Если начать исследовать Сидней с Рокса — бывшего портового района, он покажется похожим на европейские города. Но это впечатление обманчиво. Просто Рокс некогда законсервировали, и теперь все выглядит так же, как и сто лет назад: ратуши и колокольни, склады и ресторанчики, пабы и отели. Но стоит немного отъехать — и узкие улочки с особняками внезапно сменятся небоскребами, отдаленно напоминающими высотки Бангкока или Куала-Лумпура. По соседству с небоскребом может обнаружиться классический английский паб. А белоснежные яхты, покачивающиеся на волнах, тут же напомнили мне порт Буэнос-Айреса.
Все дело в том, что многочисленные иммигранты, прибывавшие в Сидней со всех концов света, помимо домашнего скарба, непременно привозили саквояж своих традиций. Часть из них так и осталась «пылиться на чердаках», но немало было пущено в дело.
Хижины Таити
Австралийцы, хоть у них и нет недостатка в пляжах, любят отдыхать во Французской Полинезии. Просто потому, что недалеко лететь. Ход их мысли показался мне близким, так что я тоже запасся билетом в Папеэте. Ну, и еще мне давно хотелось проверить: не приукрасил ли эти острова Гоген, замесив краску погуще…
В аэропорту Папеэте прилетевших встречают пышнотелые полинезийки с гирляндами из душистых белых цветов. Через четверть часа я уже распаковываю чемодан в своей «хижине», чтобы тут же натянуть плавки и с террасы номера нырнуть в ярко-синюю и невероятно прозрачную воду лагуны, в которой плавают разноцветные рыбки.
На Таити — чудесно купаться, чудесно бездельничать, по вечерам ужинать, глядя на танцующих полинезиек в юбках из пальмовых листьев, а потом засыпать под тихий плеск волн, открыв настежь дверь на террасу. Так можно проводить время неделями. Но все же я, побездельничав пару дней, перелетел на соседний Бора-Бора, где гораздо больше возможностей для разнообразного досуга. Скажем, можно съездить в лагунарий, чтобы поплавать с морскими черепахами, скатами и маленькими акулами.
А потом я переместился на Муреа, чтобы вечером, надев парадные шорты, наведаться в полинезийскую деревню. Деревня, конечно, ненастоящая (откуда ей взяться? — времена Гогена давно минули). Туристическая деревня; но все же песни там, как оказалось, поют настоящие, блюда за ужином подают традиционные, а танцы — очень зажигательны. Тем более, что гостей предварительно угощают местным ромом…
Можно было выбрать островок и поменьше. Тут ведь так: куда бы ни прилетел, главный островной девиз — релакс. Если б не дальнейшие планы — застрял бы тут на месяц.
Лица острова Пасхи
И снова самолет летит над океаном. Следующая остановка — один из самых необычных и загадочных островов — остров Пасхи. Есть такие места, о которых в детстве мечтает каждый. Вот и я когда-то грезил о том, что однажды окажусь среди каменных истуканов.
С какой целью эти каменные фигуры вытесывали древние люди и что это вообще были за люди — науке до сих пор неизвестно. Побывав на месте, могу точно засвидетельствовать, что даже если скульптуры ваяли предки местных жителей, то моделью им служили какие-то другие люди, потому что местные жители здесь — все те же полинезийцы (понаехавшие с континента чилийцы и аргентинцы — не в счет), а у каменных фигур лица совсем не полинезийские. Кстати, на индейцев — аборигенов континента — они тоже не похожи.
Странное место — остров Пасхи. Растительности почти нет. Говорят, несколько сотен лет назад все выглядело совершенно иначе, но жители острова вырубили все деревья, извели всех птиц, у них случился голод, все чуть не погибли. В результате, хоть люди и выжили, новые деревья почему-то не выросли. Кстати, тут, похоже, всегда было не слишком хорошо с продуктами. Или наоборот — слишком хорошо с аппетитом. Потому что остров Пасхи, кажется, единственное место на планете, где не расплодились кролики, хотя их сюда и завозили. Говорят, аборигены съедали их быстрее, чем те успевали расплодиться… Странное место. Красивое, но немного тревожное.
Хочется поскорее перебраться на континент. Поближе к современной цивилизации.
Страсть Аргентины
Транзитная посадка в Сантьяго — и вот я уже выхожу из аэропорта Буэнос-Айреса.
Окраины города неожиданно напоминают московские застройки 80-х, но чем ближе к центру, тем больше меняются виды за окном. Архитектура очень напоминает европейскую, только все построено с большим размахом. Так бы, наверное, выглядела Европа, если бы не ограниченность территории и если бы каменные здания додумались строить лишь в эпоху барокко — в Буэнос-Айресе совсем нет предшествующей барокко готики.
Зато в Буэнос-Айресе много памятников. Всевозможные стелы сменяются фонтанами со скульптурными композициями, бюсты — конными статуями. Недалеко от Ботанического сада есть даже монумент в виде цветка — гигантская металлическая конструкция, около 15 метров в высоту. Как у настоящего цветка, лепестки у конструкции на ночь закрываются, чтобы открыться утром.
Даже если в Буэнос-Айресе быть всего один день — немыслимо уехать, не увидев настоящее танго. За танго нужно ехать в портовый район в Пуэрто-Мадеро, где, собственно, этот танец и зародился. Мало кто знает, что поначалу танго исполняли только мужчины. И сейчас в ночных ресторанах Пуэрто-Мадеро его можно увидеть в том числе и в таком старинном исполнении.
Страсть — ключевое слово для Аргентины. В этом я убедился очень скоро, проведя день у водопадов Игуасу. Игуасу находится прямо на границе между Аргентиной и Бразилией, так что эти страны даже спорят, с чьей стороны вид на водопады эффектнее. Смотреть, конечно, лучше с обеих сторон, потому что на аргентинской стороне, хотя водопадов видно меньше, сверху проложены мостки и есть большая смотровая площадка, прямо у знаменитой Глотки Дьявола — самого большого водопада (вообще, всего их здесь — 275), а со стороны бразильцев можно смотреть только снизу. Справедливости ради — откуда ни смотри, зрелище сколь величественное, столь и пугающее. Даже если смотришь сверху, из окна вертолета.
Выиграть в Неваде
Этот вид на водопад я вспоминал через два дня, когда поздно вечером самолет заходил на посадку в пустыне Невада. В черноте ночи, прямо под нами, вспыхнуло пламя, состоящее из множества огней. Это был Лас-Вегас, город игры и греха.
Салон самолета заполнен довольно странными людьми. Почти все летят сюда далеко не впервые, кое-кто вооружен книжками на тему «как обыграть казино». Вместо привычных роликов о жизни дикой природы и культурных достопримечательностях, с экрана телевизора рассказывают о правилах игры в покер.
Сам аэропорт Лас-Вегаса — не что иное, как казино с игровыми автоматами. И самые нетерпеливые начинают играть прямо там. Остальные разъезжаются по отелям, а каждый отель в этом городе тоже казино. В половине отелей (или в непосредственной близости к ним) происходят разные действа, имеющие целью развлечь не подверженную игромании, а потому нуждающуюся в перерывах между безудержной тратой денег публику. Тут и белые львы за стеклом, и пиратское сражение, и действующий вулкан, и поющие фонтаны, и много всего другого. Настоящий Диснейленд для взрослых.
В Лас-Вегасе день и ночь меняются местами. Всю ночь здесь играют и гуляют. Толпы бесконечно перемещаются от отеля к отелю в поисках лучшей доли. Зато утром улицы пустынны. Впрочем, в казино не бывает пусто никогда. Видимо, есть и такие, кто не спит сутками.
Я не азартен. Я ставлю фишку на удачу. Если выиграю — через несколько лет повторю кругосветное путешествие, проложив новый маршрут.
А потом мне останется упаковать чемодан и погрузиться в самолет, который переместит меня в Европу. Несколько дней я проведу в Баден-Бадене — отдохну после дальнего пути и начну привыкать к родному континенту… Рассказывать тут нечего — кто ж не был в Баден-Бадене?
Ваше кругосветное путешествие поможет организовать
компания «Содис»: (495) 933-5533.
Все мы родом из Африки
Я знал, что начну свое путешествие с Кении.
Путешествие в Африку всегда кажется мне чем-то вроде возвращения на родину. С того самого дня — кажется, это было лет пятнадцать назад, — когда я впервые оказался в лодже неподалеку от Найроби…
Служащий отеля разбудил меня на рассвете и принес горячий чай, с которым я, закутавшись в одеяло, устроился на балконе, — оказалось, утром в Африке довольно прохладно. На письменном столе лежало расписание прихода на утренний водопой стад и стай разных животных, и я наблюдал в бинокль, как, в строгом соответствии с графиком, из зарослей появлялись то рога, то гривы. Иногда я откладывал бинокль в сторону и просто слушал. Что-то неясное, смутное поднималось из глубин моего существа. Какой-то странный внутренний гул возникал в ответ на непривычные уху звуки, доносившиеся из леса. Чем дольше я прислушивался, тем больше крепла во мне уверенность, что я их когда-то слышал. Только не помню когда и при каких точно обстоятельствах. Как будто где-то на периферии сознания всплывали обрывки памяти далекого предка…
Вот и сейчас, оказавшись посреди бескрайней саванны в заповеднике Масай-Мара, вдыхая запах травы, на которой еще не высохла утренняя роса, я ощутил этот первобытный драйв. Каждый раз мне кажется, что на моих глазах рождается мир. Доброе утро, Земля!
Шорох барханов
Ноги по щиколотку утопают в горячем песке. Сбросить с себя одежду — и с разбегу прыгнуть в волны Персидского залива… Пляж эмирата Дубай — лучше не придумаешь для абсолютно расслабляющего отдыха после сафари. Главное, держаться подальше от сверкающих на солнце стен офисных зданий. Забыть о том, что Дубай — деловой центр. Только плавать, пить соки, жмуриться от яркого солнца, из-под полуприкрытых глаз наблюдать за тем, как волна набегает на берег. И как в такт ей развеваются белые одежды арабов, прогуливающихся по набережной.
Вот у кого надо учиться умению держаться с достоинством — любой местный житель кажется шейхом. Правда, есть место, где с арабов спадает вся важность, — верблюжьи бега. И дело тут даже не в том, что на бегах, вопреки запретительному закону, делаются немалые ставки, — для этого достаточно выйти на яхте в море. Самые азартные зрители на бегах — не игроки, а владельцы верблюдов. Парни меряются силой так: у кого верблюд лучше, тот и крут.
Но на этот раз я не пойду на бега. Из культурной программы в моих планах — лишь ночной выезд в пустыню. Бедуинский шатер среди барханов, закат, потом мгновенно падающая, словно огромный занавес, ночь, кальян и великое множество звезд в черном небе. Я лежу, закинув руки за голову, смотрю на звезды и слушаю тишину пустыни…
Очень Дальний Восток
Короткий отдых на Ближнем Востоке — и перелет на Восток Дальний, в Японию.
В Токио любой европеец чувствует себя так, словно какая-то неведомая сила перенесла его куда-то на Марс. Здесь все время хочется проснуться, потому что все вокруг кажется сном.
В этом городе трудно разобраться, понять что к чему. К тому же здесь мало кто говорит по-английски, а если и говорит, то с таким акцентом, что понять, о чем именно говорит, не просто. Правда, недостатки коммуникации с избытком окупаются нешуточной готовностью японцев прийти на помощь растерянному иностранцу. Может, токиец и не сможет объяснить, как пройти туда, куда тебе нужно, зато он запросто отведет тебя прямо к этому месту, даже если идти полчаса. И даже если он не знает дороги — вытащит из сумки навигатор и таки доставит в пункт назначения. Потом откланяется и поспешит по своим делам…
И все же я не собирался оставаться в Токио надолго. Киото — вот настоящая цель дальневосточного отрезка маршрута.
Киото — потому что средневековые храмы с садами; в каждом саду — пруд, в каждом пруду — карпы. Чайные домики над водой. Все в точности как на японских миниатюрах. Еще в Киото все еще есть настоящие гейши, и их даже можно встретить на улице. Но главное — сейчас апрель, время цветения сакуры. А лучшая сакура — в Киото.
В храме, любом, непременно куплю специальную дощечку, на которой записывают желания. Потом привяжу ее в положенном углу храма. И все точно сбудется. Хотя бы потому, что я пожелал себе удачного путешествия.
Сиднейская смесь
Японское изящество и лаконизм сменяет бурная смесь австралийских примет. Я — в Сиднее.
Это совершенно особенный город, я не знаю ни одного подобного. Он вобрал в себя так много разных влияний. Здесь есть сочетание курортных радостей с драйвом мегаполиса, свойственное Рио. Речные трамвайчики как городской транспорт — привет из Стамбула. Пригороды с запахами моря и жаренной на гриле рыбы не уступают своим курортным шармом европейскому Средиземноморью. А разнообразие языков, разреза глаз и цвета кожи сравнится разве что с Нью-Йорком.
В Сиднее есть и кое-что особенное, присущее только этому городу, — авангардное здание Оперы и пробки в океане из-за небывалого количества серферов на одну волну. И что не может не поразить нас: вместо ворон на ветках деревьев — белоснежные какаду.
Если начать исследовать Сидней с Рокса — бывшего портового района, он покажется похожим на европейские города. Но это впечатление обманчиво. Просто Рокс некогда законсервировали, и теперь все выглядит так же, как и сто лет назад: ратуши и колокольни, склады и ресторанчики, пабы и отели. Но стоит немного отъехать — и узкие улочки с особняками внезапно сменятся небоскребами, отдаленно напоминающими высотки Бангкока или Куала-Лумпура. По соседству с небоскребом может обнаружиться классический английский паб. А белоснежные яхты, покачивающиеся на волнах, тут же напомнили мне порт Буэнос-Айреса.
Все дело в том, что многочисленные иммигранты, прибывавшие в Сидней со всех концов света, помимо домашнего скарба, непременно привозили саквояж своих традиций. Часть из них так и осталась «пылиться на чердаках», но немало было пущено в дело.
Сиднейская смесь
Японское изящество и лаконизм сменяет бурная смесь австралийских примет. Я — в Сиднее.
Это совершенно особенный город, я не знаю ни одного подобного. Он вобрал в себя так много разных влияний. Здесь есть сочетание курортных радостей с драйвом мегаполиса, свойственное Рио. Речные трамвайчики как городской транспорт — привет из Стамбула. Пригороды с запахами моря и жаренной на гриле рыбы не уступают своим курортным шармом европейскому Средиземноморью. А разнообразие языков, разреза глаз и цвета кожи сравнится разве что с Нью-Йорком.
В Сиднее есть и кое-что особенное, присущее только этому городу, — авангардное здание Оперы и пробки в океане из-за небывалого количества серферов на одну волну. И что не может не поразить нас: вместо ворон на ветках деревьев — белоснежные какаду.
Если начать исследовать Сидней с Рокса — бывшего портового района, он покажется похожим на европейские города. Но это впечатление обманчиво. Просто Рокс некогда законсервировали, и теперь все выглядит так же, как и сто лет назад: ратуши и колокольни, склады и ресторанчики, пабы и отели. Но стоит немного отъехать — и узкие улочки с особняками внезапно сменятся небоскребами, отдаленно напоминающими высотки Бангкока или Куала-Лумпура. По соседству с небоскребом может обнаружиться классический английский паб. А белоснежные яхты, покачивающиеся на волнах, тут же напомнили мне порт Буэнос-Айреса.
Все дело в том, что многочисленные иммигранты, прибывавшие в Сидней со всех концов света, помимо домашнего скарба, непременно привозили саквояж своих традиций. Часть из них так и осталась «пылиться на чердаках», но немало было пущено в дело.
Хижины Таити
Австралийцы, хоть у них и нет недостатка в пляжах, любят отдыхать во Французской Полинезии. Просто потому, что недалеко лететь. Ход их мысли показался мне близким, так что я тоже запасся билетом в Папеэте. Ну, и еще мне давно хотелось проверить: не приукрасил ли эти острова Гоген, замесив краску погуще…
В аэропорту Папеэте прилетевших встречают пышнотелые полинезийки с гирляндами из душистых белых цветов. Через четверть часа я уже распаковываю чемодан в своей «хижине», чтобы тут же натянуть плавки и с террасы номера нырнуть в ярко-синюю и невероятно прозрачную воду лагуны, в которой плавают разноцветные рыбки.
На Таити — чудесно купаться, чудесно бездельничать, по вечерам ужинать, глядя на танцующих полинезиек в юбках из пальмовых листьев, а потом засыпать под тихий плеск волн, открыв настежь дверь на террасу. Так можно проводить время неделями. Но все же я, побездельничав пару дней, перелетел на соседний Бора-Бора, где гораздо больше возможностей для разнообразного досуга. Скажем, можно съездить в лагунарий, чтобы поплавать с морскими черепахами, скатами и маленькими акулами.
А потом я переместился на Муреа, чтобы вечером, надев парадные шорты, наведаться в полинезийскую деревню. Деревня, конечно, ненастоящая (откуда ей взяться? — времена Гогена давно минули). Туристическая деревня; но все же песни там, как оказалось, поют настоящие, блюда за ужином подают традиционные, а танцы — очень зажигательны. Тем более, что гостей предварительно угощают местным ромом…
Можно было выбрать островок и поменьше. Тут ведь так: куда бы ни прилетел, главный островной девиз — релакс. Если б не дальнейшие планы — застрял бы тут на месяц.
Лица острова Пасхи
И снова самолет летит над океаном. Следующая остановка — один из самых необычных и загадочных островов — остров Пасхи. Есть такие места, о которых в детстве мечтает каждый. Вот и я когда-то грезил о том, что однажды окажусь среди каменных истуканов.
С какой целью эти каменные фигуры вытесывали древние люди и что это вообще были за люди — науке до сих пор неизвестно. Побывав на месте, могу точно засвидетельствовать, что даже если скульптуры ваяли предки местных жителей, то моделью им служили какие-то другие люди, потому что местные жители здесь — все те же полинезийцы (понаехавшие с континента чилийцы и аргентинцы — не в счет), а у каменных фигур лица совсем не полинезийские. Кстати, на индейцев — аборигенов континента — они тоже не похожи.
Странное место — остров Пасхи. Растительности почти нет. Говорят, несколько сотен лет назад все выглядело совершенно иначе, но жители острова вырубили все деревья, извели всех птиц, у них случился голод, все чуть не погибли. В результате, хоть люди и выжили, новые деревья почему-то не выросли. Кстати, тут, похоже, всегда было не слишком хорошо с продуктами. Или наоборот — слишком хорошо с аппетитом. Потому что остров Пасхи, кажется, единственное место на планете, где не расплодились кролики, хотя их сюда и завозили. Говорят, аборигены съедали их быстрее, чем те успевали расплодиться… Странное место. Красивое, но немного тревожное.
Хочется поскорее перебраться на континент. Поближе к современной цивилизации.
Страсть Аргентины
Транзитная посадка в Сантьяго — и вот я уже выхожу из аэропорта Буэнос-Айреса.
Окраины города неожиданно напоминают московские застройки 80-х, но чем ближе к центру, тем больше меняются виды за окном. Архитектура очень напоминает европейскую, только все построено с большим размахом. Так бы, наверное, выглядела Европа, если бы не ограниченность территории и если бы каменные здания додумались строить лишь в эпоху барокко — в Буэнос-Айресе совсем нет предшествующей барокко готики.
Зато в Буэнос-Айресе много памятников. Всевозможные стелы сменяются фонтанами со скульптурными композициями, бюсты — конными статуями. Недалеко от Ботанического сада есть даже монумент в виде цветка — гигантская металлическая конструкция, около 15 метров в высоту. Как у настоящего цветка, лепестки у конструкции на ночь закрываются, чтобы открыться утром.
Даже если в Буэнос-Айресе быть всего один день — немыслимо уехать, не увидев настоящее танго. За танго нужно ехать в портовый район в Пуэрто-Мадеро, где, собственно, этот танец и зародился. Мало кто знает, что поначалу танго исполняли только мужчины. И сейчас в ночных ресторанах Пуэрто-Мадеро его можно увидеть в том числе и в таком старинном исполнении.
Страсть — ключевое слово для Аргентины. В этом я убедился очень скоро, проведя день у водопадов Игуасу. Игуасу находится прямо на границе между Аргентиной и Бразилией, так что эти страны даже спорят, с чьей стороны вид на водопады эффектнее. Смотреть, конечно, лучше с обеих сторон, потому что на аргентинской стороне, хотя водопадов видно меньше, сверху проложены мостки и есть большая смотровая площадка, прямо у знаменитой Глотки Дьявола — самого большого водопада (вообще, всего их здесь — 275), а со стороны бразильцев можно смотреть только снизу. Справедливости ради — откуда ни смотри, зрелище сколь величественное, столь и пугающее. Даже если смотришь сверху, из окна вертолета.
Выиграть в Неваде
Этот вид на водопад я вспоминал через два дня, когда поздно вечером самолет заходил на посадку в пустыне Невада. В черноте ночи, прямо под нами, вспыхнуло пламя, состоящее из множества огней. Это был Лас-Вегас, город игры и греха.
Салон самолета заполнен довольно странными людьми. Почти все летят сюда далеко не впервые, кое-кто вооружен книжками на тему «как обыграть казино». Вместо привычных роликов о жизни дикой природы и культурных достопримечательностях, с экрана телевизора рассказывают о правилах игры в покер.
Сам аэропорт Лас-Вегаса — не что иное, как казино с игровыми автоматами. И самые нетерпеливые начинают играть прямо там. Остальные разъезжаются по отелям, а каждый отель в этом городе тоже казино. В половине отелей (или в непосредственной близости к ним) происходят разные действа, имеющие целью развлечь не подверженную игромании, а потому нуждающуюся в перерывах между безудержной тратой денег публику. Тут и белые львы за стеклом, и пиратское сражение, и действующий вулкан, и поющие фонтаны, и много всего другого. Настоящий Диснейленд для взрослых.
В Лас-Вегасе день и ночь меняются местами. Всю ночь здесь играют и гуляют. Толпы бесконечно перемещаются от отеля к отелю в поисках лучшей доли. Зато утром улицы пустынны. Впрочем, в казино не бывает пусто никогда. Видимо, есть и такие, кто не спит сутками.
Я не азартен. Я ставлю фишку на удачу. Если выиграю — через несколько лет повторю кругосветное путешествие, проложив новый маршрут.
А потом мне останется упаковать чемодан и погрузиться в самолет, который переместит меня в Европу. Несколько дней я проведу в Баден-Бадене — отдохну после дальнего пути и начну привыкать к родному континенту… Рассказывать тут нечего — кто ж не был в Баден-Бадене?
Ваше кругосветное путешествие поможет организовать
компания «Содис»: (495) 933-5533.