О пользе Великих Гетсби
/
Наталия Колесова
Вояж, №5 (56) 2001
ЭХО ФЕСТИВАЛЯ
Я люблю Лазурный Берег так, как будто это моя вторая родина (а, как известно, у каждого человека на земле по меньшей мере две родины - своя собственная и Франция). Наслаждаюсь ветром лавандовых полей Прованса, пропитывающим французский юг, и, вспоминая, как в романе Ирвина Шоу «Вечер в Византии» с убийственной иронией описаны борьба амбиций, изнурительная жара и ажиотаж Каннского фестиваля, даже радуюсь, что нахожусь здесь, когда он уже прошел. Это обаяние улиц, магазинов, заполненных, но не забитых ресторанов и кафе создает иллюзию, что я не турист. А что может быть лучше, чем вообразить, что ты живешь в этом городе всегда, а не приехал с визитом, что он принадлежит тебе, а не благосклонно принимает тебя в образе радушного, но вежливо-бесстрастного хозяина? Итак, я живу в Канне, и моя резиденция из категории «люкс».
В месяцы затишья, как и в разгар курортного сезона, магическое сочетание слов Cote d'Azur всегда означает встречу с морем и подозрительно быстрое привыкание к фешенебельному изыску отелей и ресторанов Ниццы и Канна. И если в Ницце ощущается сильное присутствие русской традиции, связанное с обширной диаспорой русской эмиграции первой, второй и последней волны, традиционным российским обычаем приморского отдыха и православными храмами, то в Канне образ жизни и стремлений демонстрирует в первую очередь чисто французский стиль жизни. Почему-то парадная набережная вдоль первой линии роскошных отелей в Ницце называется «Английский променад», а в Канне - бульвар Круазетт. Каждый раз, еще с юных лет, собираюсь разобраться в принципиальной разнице и снова забываю. Вот и на этот раз не до нее.
Между тем за именем «Круазетт» стоит один из самых феерических современных мифов. Попав в Канн в любое время года и суток, вы будете равнять свою жизнь по легендарному Каннскому фестивалю (проходит в начале мая), вспоминать фотографии звезд на алой дорожке, вам может даже послышаться шумный гомон возбужденной толпы.
Но меня как-то не тянет заглядываться на отель Carlton - порт приписки самых престижных гостей, рассматривать отпечатки ладоней знаменитостей на плитах у Дворца Конгрессов и представлять себе во всей красе ходячую рекламу нарядов от Армани, Версаче, Гальяно. Даже в тихий сезон по набережной фланирует довольно плотная толпа, так что как она бурлит во время фестивальных просмотров - можно не без содрогания домыслить. Хотя, кажется, прогуливаться по Круазетт во время Каннского фестиваля - это совсем не то, что вы подумали. Придется толкаться часами, теша себя наивным ощущением причастности к славе мирового кинематографа. Однако в любое время года на набережной встречается уличный артист, изображающий позолоченную статую с киноаппаратом. Окончательно абстрагироваться от легенды все равно не удастся - зачем тратить силы?
РЕЗИДЕНЦИЯ КАТЕГОРИИ «ЛЮКС»
Не лучше ли просто расслабиться и пожить в роскоши?
Отель Martinez - один из крупнейших на каннском побережье, входит в сеть The Leading Hotels of the World. Здесь не без оснований гордятся тем, что на кухню его знаменитого ресторана-гурмэ Palma d'Or (нет нужды напоминать, что главный приз фестиваля называется «Золотая пальмовая ветвь») могут заглянуть звезды-постояльцы и запросто попросить приготовить им что-то попроще, чем великая французская «высокая кухня» - haute cuisine, -спагетти или омлет. Французские понятия «гурмэ» и «гурман» - две большие разницы. Гурман - просто любитель вкусно и обильно поесть, ценитель хорошей кухни и гедонист.
Суть «гурмэ» - в отношении к еде как к настоящему искусству, стилю жизни, в котором гастрономические изыски занимают одно из первых мест в системе основных ценностей. Понятия «гурмэ» и «haute cuisine» -из одного рафинированного словаря.
Martinez - грандиозный и изысканный отель, воплотивший совершенство и модность стиля art deco -не только одна из первых резиденций фестиваля, но и место, куда стремятся на Лазурном Берегу знаменитости, блюдущие privacy своей жизни. На почетном месте в холле меня встречают портреты кинозвезд, с которыми я бы не прочь столкнуться у стойки reception, - Жана Габена и Лино Вентуры, но уже поздно... Современные кинозвезды - завсегдатаи ресторанных подмостков отеля составляют цвет киноиндустрии. Здесь любят бывать Клинт Иствуд, близкий друг шеф-повара Брюс Уиллис, Микки Рурк, Жанна Моро, Филипп Нуаре, Люк Бессон. Желанным гостем был на кухне обаятельный и деликатный Марчелло Мастроянни, чувствовавший себя здесь как дома.
Отель платит постояльцам взаимностью, имена многих знаменитых и престижных гостей запечатлены в баре на бронзовых табличках. Один из постоянных клиентов отеля так прикипел душой к побережью, что попросту купил виллу неподалеку. Но кого этим удивишь в наше-то время, если цены на Французской Ривьере вполне сопоставимы со стоимостью особняков в нашей подмосковной Барвихе? В пригороде Канна оседали многие, почувствовавшие на Лазурном Берегу зов своей второй родины. В Монте-Карло, например, живет потомок последнего тамбур-мажора царской армии князь Трубецкой. Но если Ницца - это солнце, Монте-Карло - азарт, то
Канн - сердце Лазурного Берега. И в глубине этого сердца всегда покой и умиротворение.
ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР
Через бар L'Amiral, где наигрывает блюзы-импровизации один из пианистов - чернокожий виртуоз Джимми или белоголовый Стаей, я, неспешно пропустив рюмочку аперитива - kir или kir royale, направляюсь прямиком в Palma d'Or – одну из живых легенд здешних мест. Атмосфера бара исподволь готовит меня к священнодействию высокой кухни. Вот где пригодилось мое черное платьице из шифона, купленное в Париже в крошечном магазинчике возле Opera, которое Пако Рабанн скроил наподобие многослойной греческой туники.
Ко второму за вечер аперитиву полагаются цуккини в кляре и хрустящие хлебцы. В сезон охоты мне бы предложили операцию «Дичь» - кролика, фазана, утку, дикого голубя. Но на подходах к основному блюду разыгрывается целый спектакль. Действующие лица этого гастрономического театра - всесильный шеф, его первый помощник и сорок молодцов-кулинаров и официантов, ловко скользящих с подносами по зеркальному паркету зала. Реквизит в этом шоу изыскан и неповторим. Суфле из морского ежа подается в колючей половинке панциря и сервируется на соляных кристаллах. Грибной суп разлит в фирменные тарелки с орнаментом art deco в нежно-персиковой гамме. Рыба с трюфелями плавает в изумительном масляном соусе, одно воспоминание о котором вызывает вздох наслаждения. Ничего в ресторанах и барах не происходит без ведома шефа: круассаны и выбор конфитюра на завтрак, канапе в баре, все блюда кухни «гурмэ». Рецепты кухни отеля Martinez - его частная коллекция.
Пока выстраивается драматургия этого шоу, ассистент шефа инкрустирует блюда травками, хрустящими декоративными элементами, превращая заказ в икебану. Он накладывает завершающие штрихи на яства, которые после его священнодействия накроют серебряными колпаками и унесут, лавируя, на огромных подносах. Я с надеждой думаю, что крем с земляникой - это уже кода, но ошибаюсь. Финальный десертный аккорд ужина распределяется во времени и пространстве неспешно. Это мороженое с грецкими орехами, черносливом, сиропом на коньяке или шоколадное суфле с кислыми фруктами, прелесть которого заключена в контрасте вкусовых ощущений сладости и кислоты. Какая прелесть -думаю я, неторопливо орудуя серебряной ложечкой, - никуда не спешить. Мне кажется, что время остановилось.
ШИК 30-Х
Следующий кадр моего фильма под названием Martinez застает меня на балконе номера с видом на море. Оттуда виден запечатленный на всех фотографиях отеля длинный пирс напротив главного входа. Завтра я пойду гулять по нему в сторону открытой свободной стихии, пока пирс не заставили креслами для загорающих или стульями для конференций. А сегодня не без удовольствия провожу рукой по затянутой бирюзовым муаром стене, рассеяно утыкаюсь носом в букет коралловых роз и топаю в ванную, мрамор которой расслабляюще охлаждает мои изрядно отягощенные высокой кухней ступни. Каждый из 430 номеров отеля выдержан в элегантных дизайнерских традициях 20-30-х годов и заслуживает того, чтобы в нем проводили большую часть времени. Наверное, в первую очередь имеются в виду молодожены - и я с некоторым неудовольствием окидываю взглядом широченную постель, прикидывая, что на этот раз мне ее разделить будет не с кем. Но наутро меня ожидает открытие: «Как приятно засыпать одной!»
Черт возьми, я все больше влюбляюсь в свое пятизвездочное пристанище. Не удивлюсь, что под конец моего пребывания у отеля обнаружится душа или фантом, который начнет со мной разговаривать и заигрывать по ночам. А поскольку живу я не в средневековом замке, а в светлом и просторном дворце у моря, выглядеть мой фантом будет так: фрак, белые перчатки, цилиндр или светлые брюки, полосатый пиджак, лаковые ботинки. В жизни порой не хватает Великих Гэтсби. Погрузиться в атмосферу ранних 30-х с их изысканной модой, капризными линиями графики, украшающей здешние стены, удается нечасто. Поэтому я пользуюсь случаем. Спускаюсь по мраморным лестницам и даже украдкой заглядываю в чужие номера. Лестница в Martinez с ее многогранным многоэтажным проемом - любимое место съемок Хельмута Ньютона и других топ фотографов. Нет ничего лучше, элегантнее и органичнее съемки моды на ее ступенях.
Пантера - символ французского art deco «живет» в Martinez повсюду. Скульптуры этих гибких хищниц отражаются в зеркалах холлов или переплетаются на гравюрах. Настоящий шик 30-х (отель построен в 1931 году) - несколько стильных номеров с черным ковром, леопардовыми покрывалами на кроватях и пятнистыми занавесками. Экстравагантные клиенты порой предпочитают эту экзотическую остроту изящному уюту номеров в персиковой или бирюзовой гамме. По мне, так лучше моей бирюзовой комнаты нет, и безразмерный suit, стоимость которого в сезон достигает 20-30 тысяч франков, меня не волнует.
ДОРОГА НА ПЛЯЖ
Чтобы оказаться на частном пляже отеля, мне хватает трех минут. Пересекаю набережную - и я у моря. По дороге могу, если хочу, купить в киоске русскую прессу - «Московские новости», «Известия», «Литературку», «Русскую мысль». Круглый год у главного входа в отель подогревается бассейн, так что, возвращаясь с прогулки, встречаю у reception не только мужчин в костюмах и галстуках, но и персонажей в купальных халатах и с мокрыми волосами.
По шести жилым этажам своих «владений» менеджеры отеля в течение дня «набегают» километров по пять. Правда, пик сумасшествия и суеты приходится на фестивальные недели и новогодние праздники. Светские приемы и музыкальные шоу становятся предметом светских хроник и источником вдохновения мемуаристов. Гала-ужины в Martinez -это что-то отдельное.
ПРОГУЛКИ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ
Когда мне немного надоедает просто наслаждаться роскошью, я делаю вылазки в Канн - город, приятный во всех отношениях. В нем сконцентрировались все удовольствия Лазурного Берега: развлечения, магазины-люкс, целая улица ресторанов, песчаные пляжи. Брожу по крутым улочкам старого города, заглядываю в этнографический музей, накупаю кучу красивых раковин со всех концов света. А потом сажусь на катер, чтобы через пятнадцать минут оказаться на Леринских островах. В их реликтовом лесу фешенебельный город кажется далеким - далеким. Аллея Дракона - старые эвкалипты и кедры, ни один автомобиль не тревожит дикости этих мест. Остров Святой Маргариты интригует камерой Железной Маски в тюрьме Королевского форта. Этот таинственный узник, породивший множество домыслов о своем происхождении, в крепость в 1667 году. Во Франции есть как минимум пять мест заключения гипотетического близнеца Людовика XIV (вспоминаю «Десять лет спустя» Дюма) или незаконного сына Короля-Солнце с Луизой де Лавальер, или любовника королевы Марии -Терезии. Кстати, замок Иф у берегов Марселя, которому тоже приписывается заточение Железной Маски, в этом перечне отсутствует. Зато там точно сидел аббат Фариа, а вот Эдмона Дантеса, впоследствии графа Монте-Кристо, среди узников не значилось.
Остров Святой Маргариты славится Морским музеем, где собраны сокровища с затонувших кораблей. И уж в совсем далекое прошлое можно погрузиться на соседнем острове Сант-Оноре, облюбованном монахами - цистерианцами. Уже более века он - собственность ордена, и монахи неторопливо выращивают здесь лаванду, апельсины, делают мед, вино и ликер «Лерина», настоянный на местных травах.
В окрестностях Канна славно поездить и на машине. Поблизости - древний тихий городок Сан-Поль-де-Ванс, где вдали от суеты прожил свои последние годы Ив Монтан. С террасы отчетливо видно побережье и Дворец фестивалей и конгрессов. В Грассе, привлеченная романтичным названием «Поцелуй Авроры», я покупаю в магазине на знаменитой парфюмерной фабрике концентрат духов, которые вдали от ошеломляющих запахов музея парфюма оказываются обыкновенной диоровской «Дюной». Бросаясь с разбега в свою гостиничную кровать, я попутно закидываю металлический цилиндр с духами в чемодан и мечтаю, чтобы за последнюю ночь мещанская «Дюна» обернулась, например, изысканным Tresor. А иначе чего стоит мой фантом во фраке! Должна же быть хоть какая-то польза в быту от Великих Гэтсби.
Благодарим компанию «Содис» за помощь в подготовке материала.
Я люблю Лазурный Берег так, как будто это моя вторая родина (а, как известно, у каждого человека на земле по меньшей мере две родины - своя собственная и Франция). Наслаждаюсь ветром лавандовых полей Прованса, пропитывающим французский юг, и, вспоминая, как в романе Ирвина Шоу «Вечер в Византии» с убийственной иронией описаны борьба амбиций, изнурительная жара и ажиотаж Каннского фестиваля, даже радуюсь, что нахожусь здесь, когда он уже прошел. Это обаяние улиц, магазинов, заполненных, но не забитых ресторанов и кафе создает иллюзию, что я не турист. А что может быть лучше, чем вообразить, что ты живешь в этом городе всегда, а не приехал с визитом, что он принадлежит тебе, а не благосклонно принимает тебя в образе радушного, но вежливо-бесстрастного хозяина? Итак, я живу в Канне, и моя резиденция из категории «люкс».
В месяцы затишья, как и в разгар курортного сезона, магическое сочетание слов Cote d'Azur всегда означает встречу с морем и подозрительно быстрое привыкание к фешенебельному изыску отелей и ресторанов Ниццы и Канна. И если в Ницце ощущается сильное присутствие русской традиции, связанное с обширной диаспорой русской эмиграции первой, второй и последней волны, традиционным российским обычаем приморского отдыха и православными храмами, то в Канне образ жизни и стремлений демонстрирует в первую очередь чисто французский стиль жизни. Почему-то парадная набережная вдоль первой линии роскошных отелей в Ницце называется «Английский променад», а в Канне - бульвар Круазетт. Каждый раз, еще с юных лет, собираюсь разобраться в принципиальной разнице и снова забываю. Вот и на этот раз не до нее.
Между тем за именем «Круазетт» стоит один из самых феерических современных мифов. Попав в Канн в любое время года и суток, вы будете равнять свою жизнь по легендарному Каннскому фестивалю (проходит в начале мая), вспоминать фотографии звезд на алой дорожке, вам может даже послышаться шумный гомон возбужденной толпы.
Но меня как-то не тянет заглядываться на отель Carlton - порт приписки самых престижных гостей, рассматривать отпечатки ладоней знаменитостей на плитах у Дворца Конгрессов и представлять себе во всей красе ходячую рекламу нарядов от Армани, Версаче, Гальяно. Даже в тихий сезон по набережной фланирует довольно плотная толпа, так что как она бурлит во время фестивальных просмотров - можно не без содрогания домыслить. Хотя, кажется, прогуливаться по Круазетт во время Каннского фестиваля - это совсем не то, что вы подумали. Придется толкаться часами, теша себя наивным ощущением причастности к славе мирового кинематографа. Однако в любое время года на набережной встречается уличный артист, изображающий позолоченную статую с киноаппаратом. Окончательно абстрагироваться от легенды все равно не удастся - зачем тратить силы?
РЕЗИДЕНЦИЯ КАТЕГОРИИ «ЛЮКС»
Не лучше ли просто расслабиться и пожить в роскоши?
Отель Martinez - один из крупнейших на каннском побережье, входит в сеть The Leading Hotels of the World. Здесь не без оснований гордятся тем, что на кухню его знаменитого ресторана-гурмэ Palma d'Or (нет нужды напоминать, что главный приз фестиваля называется «Золотая пальмовая ветвь») могут заглянуть звезды-постояльцы и запросто попросить приготовить им что-то попроще, чем великая французская «высокая кухня» - haute cuisine, -спагетти или омлет. Французские понятия «гурмэ» и «гурман» - две большие разницы. Гурман - просто любитель вкусно и обильно поесть, ценитель хорошей кухни и гедонист.
Суть «гурмэ» - в отношении к еде как к настоящему искусству, стилю жизни, в котором гастрономические изыски занимают одно из первых мест в системе основных ценностей. Понятия «гурмэ» и «haute cuisine» -из одного рафинированного словаря.
Martinez - грандиозный и изысканный отель, воплотивший совершенство и модность стиля art deco -не только одна из первых резиденций фестиваля, но и место, куда стремятся на Лазурном Берегу знаменитости, блюдущие privacy своей жизни. На почетном месте в холле меня встречают портреты кинозвезд, с которыми я бы не прочь столкнуться у стойки reception, - Жана Габена и Лино Вентуры, но уже поздно... Современные кинозвезды - завсегдатаи ресторанных подмостков отеля составляют цвет киноиндустрии. Здесь любят бывать Клинт Иствуд, близкий друг шеф-повара Брюс Уиллис, Микки Рурк, Жанна Моро, Филипп Нуаре, Люк Бессон. Желанным гостем был на кухне обаятельный и деликатный Марчелло Мастроянни, чувствовавший себя здесь как дома.
Отель платит постояльцам взаимностью, имена многих знаменитых и престижных гостей запечатлены в баре на бронзовых табличках. Один из постоянных клиентов отеля так прикипел душой к побережью, что попросту купил виллу неподалеку. Но кого этим удивишь в наше-то время, если цены на Французской Ривьере вполне сопоставимы со стоимостью особняков в нашей подмосковной Барвихе? В пригороде Канна оседали многие, почувствовавшие на Лазурном Берегу зов своей второй родины. В Монте-Карло, например, живет потомок последнего тамбур-мажора царской армии князь Трубецкой. Но если Ницца - это солнце, Монте-Карло - азарт, то
Канн - сердце Лазурного Берега. И в глубине этого сердца всегда покой и умиротворение.
ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР
Через бар L'Amiral, где наигрывает блюзы-импровизации один из пианистов - чернокожий виртуоз Джимми или белоголовый Стаей, я, неспешно пропустив рюмочку аперитива - kir или kir royale, направляюсь прямиком в Palma d'Or – одну из живых легенд здешних мест. Атмосфера бара исподволь готовит меня к священнодействию высокой кухни. Вот где пригодилось мое черное платьице из шифона, купленное в Париже в крошечном магазинчике возле Opera, которое Пако Рабанн скроил наподобие многослойной греческой туники.
Ко второму за вечер аперитиву полагаются цуккини в кляре и хрустящие хлебцы. В сезон охоты мне бы предложили операцию «Дичь» - кролика, фазана, утку, дикого голубя. Но на подходах к основному блюду разыгрывается целый спектакль. Действующие лица этого гастрономического театра - всесильный шеф, его первый помощник и сорок молодцов-кулинаров и официантов, ловко скользящих с подносами по зеркальному паркету зала. Реквизит в этом шоу изыскан и неповторим. Суфле из морского ежа подается в колючей половинке панциря и сервируется на соляных кристаллах. Грибной суп разлит в фирменные тарелки с орнаментом art deco в нежно-персиковой гамме. Рыба с трюфелями плавает в изумительном масляном соусе, одно воспоминание о котором вызывает вздох наслаждения. Ничего в ресторанах и барах не происходит без ведома шефа: круассаны и выбор конфитюра на завтрак, канапе в баре, все блюда кухни «гурмэ». Рецепты кухни отеля Martinez - его частная коллекция.
Пока выстраивается драматургия этого шоу, ассистент шефа инкрустирует блюда травками, хрустящими декоративными элементами, превращая заказ в икебану. Он накладывает завершающие штрихи на яства, которые после его священнодействия накроют серебряными колпаками и унесут, лавируя, на огромных подносах. Я с надеждой думаю, что крем с земляникой - это уже кода, но ошибаюсь. Финальный десертный аккорд ужина распределяется во времени и пространстве неспешно. Это мороженое с грецкими орехами, черносливом, сиропом на коньяке или шоколадное суфле с кислыми фруктами, прелесть которого заключена в контрасте вкусовых ощущений сладости и кислоты. Какая прелесть -думаю я, неторопливо орудуя серебряной ложечкой, - никуда не спешить. Мне кажется, что время остановилось.
ШИК 30-Х
Следующий кадр моего фильма под названием Martinez застает меня на балконе номера с видом на море. Оттуда виден запечатленный на всех фотографиях отеля длинный пирс напротив главного входа. Завтра я пойду гулять по нему в сторону открытой свободной стихии, пока пирс не заставили креслами для загорающих или стульями для конференций. А сегодня не без удовольствия провожу рукой по затянутой бирюзовым муаром стене, рассеяно утыкаюсь носом в букет коралловых роз и топаю в ванную, мрамор которой расслабляюще охлаждает мои изрядно отягощенные высокой кухней ступни. Каждый из 430 номеров отеля выдержан в элегантных дизайнерских традициях 20-30-х годов и заслуживает того, чтобы в нем проводили большую часть времени. Наверное, в первую очередь имеются в виду молодожены - и я с некоторым неудовольствием окидываю взглядом широченную постель, прикидывая, что на этот раз мне ее разделить будет не с кем. Но наутро меня ожидает открытие: «Как приятно засыпать одной!»
Черт возьми, я все больше влюбляюсь в свое пятизвездочное пристанище. Не удивлюсь, что под конец моего пребывания у отеля обнаружится душа или фантом, который начнет со мной разговаривать и заигрывать по ночам. А поскольку живу я не в средневековом замке, а в светлом и просторном дворце у моря, выглядеть мой фантом будет так: фрак, белые перчатки, цилиндр или светлые брюки, полосатый пиджак, лаковые ботинки. В жизни порой не хватает Великих Гэтсби. Погрузиться в атмосферу ранних 30-х с их изысканной модой, капризными линиями графики, украшающей здешние стены, удается нечасто. Поэтому я пользуюсь случаем. Спускаюсь по мраморным лестницам и даже украдкой заглядываю в чужие номера. Лестница в Martinez с ее многогранным многоэтажным проемом - любимое место съемок Хельмута Ньютона и других топ фотографов. Нет ничего лучше, элегантнее и органичнее съемки моды на ее ступенях.
Пантера - символ французского art deco «живет» в Martinez повсюду. Скульптуры этих гибких хищниц отражаются в зеркалах холлов или переплетаются на гравюрах. Настоящий шик 30-х (отель построен в 1931 году) - несколько стильных номеров с черным ковром, леопардовыми покрывалами на кроватях и пятнистыми занавесками. Экстравагантные клиенты порой предпочитают эту экзотическую остроту изящному уюту номеров в персиковой или бирюзовой гамме. По мне, так лучше моей бирюзовой комнаты нет, и безразмерный suit, стоимость которого в сезон достигает 20-30 тысяч франков, меня не волнует.
ДОРОГА НА ПЛЯЖ
Чтобы оказаться на частном пляже отеля, мне хватает трех минут. Пересекаю набережную - и я у моря. По дороге могу, если хочу, купить в киоске русскую прессу - «Московские новости», «Известия», «Литературку», «Русскую мысль». Круглый год у главного входа в отель подогревается бассейн, так что, возвращаясь с прогулки, встречаю у reception не только мужчин в костюмах и галстуках, но и персонажей в купальных халатах и с мокрыми волосами.
По шести жилым этажам своих «владений» менеджеры отеля в течение дня «набегают» километров по пять. Правда, пик сумасшествия и суеты приходится на фестивальные недели и новогодние праздники. Светские приемы и музыкальные шоу становятся предметом светских хроник и источником вдохновения мемуаристов. Гала-ужины в Martinez -это что-то отдельное.
ПРОГУЛКИ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ
Когда мне немного надоедает просто наслаждаться роскошью, я делаю вылазки в Канн - город, приятный во всех отношениях. В нем сконцентрировались все удовольствия Лазурного Берега: развлечения, магазины-люкс, целая улица ресторанов, песчаные пляжи. Брожу по крутым улочкам старого города, заглядываю в этнографический музей, накупаю кучу красивых раковин со всех концов света. А потом сажусь на катер, чтобы через пятнадцать минут оказаться на Леринских островах. В их реликтовом лесу фешенебельный город кажется далеким - далеким. Аллея Дракона - старые эвкалипты и кедры, ни один автомобиль не тревожит дикости этих мест. Остров Святой Маргариты интригует камерой Железной Маски в тюрьме Королевского форта. Этот таинственный узник, породивший множество домыслов о своем происхождении, в крепость в 1667 году. Во Франции есть как минимум пять мест заключения гипотетического близнеца Людовика XIV (вспоминаю «Десять лет спустя» Дюма) или незаконного сына Короля-Солнце с Луизой де Лавальер, или любовника королевы Марии -Терезии. Кстати, замок Иф у берегов Марселя, которому тоже приписывается заточение Железной Маски, в этом перечне отсутствует. Зато там точно сидел аббат Фариа, а вот Эдмона Дантеса, впоследствии графа Монте-Кристо, среди узников не значилось.
Остров Святой Маргариты славится Морским музеем, где собраны сокровища с затонувших кораблей. И уж в совсем далекое прошлое можно погрузиться на соседнем острове Сант-Оноре, облюбованном монахами - цистерианцами. Уже более века он - собственность ордена, и монахи неторопливо выращивают здесь лаванду, апельсины, делают мед, вино и ликер «Лерина», настоянный на местных травах.
В окрестностях Канна славно поездить и на машине. Поблизости - древний тихий городок Сан-Поль-де-Ванс, где вдали от суеты прожил свои последние годы Ив Монтан. С террасы отчетливо видно побережье и Дворец фестивалей и конгрессов. В Грассе, привлеченная романтичным названием «Поцелуй Авроры», я покупаю в магазине на знаменитой парфюмерной фабрике концентрат духов, которые вдали от ошеломляющих запахов музея парфюма оказываются обыкновенной диоровской «Дюной». Бросаясь с разбега в свою гостиничную кровать, я попутно закидываю металлический цилиндр с духами в чемодан и мечтаю, чтобы за последнюю ночь мещанская «Дюна» обернулась, например, изысканным Tresor. А иначе чего стоит мой фантом во фраке! Должна же быть хоть какая-то польза в быту от Великих Гэтсби.
Благодарим компанию «Содис» за помощь в подготовке материала.