Центр мира
/
Игорь Свинаренко
OPEN!, осень 2002
Про этот огромный, яркий, богатый город трудно рассказывать. Непросто сообразить, с чего вообще начать. Нелегко представить себе предмет, вещь, которых бы не было в Нью-Йорке, — кажется, там можно найти все, что только есть в этом мире.
Да, конечно же, Нью-Йорк — столица мира в чистом виде. Это остро чувствуешь в вагоне метро, когда окидываешь взглядом попутчиков и понимаешь, что белых тут от силы человек пять. Остальные места — а вагон полон — занимают черные, смуглые и желтые люди. А чего тут странного? Это ж статистика: белые в меньшинстве на нашей планете. Причем эти дети иных рас явно не туристы: судя по усталым, равнодушным лицам и почти униформенным кроссовкам, по подростковым каким-то курткам, это все местные жители, стопроцентные американцы, полноправные граждане США или, на худой конец, обладатели green cards. Так грохочет и мчит этот поезд откуда-нибудь из черного Гарлема на русский, русскоязычный Брайтон-Бич — будто не вагон, а самолет переносит тебя за какой-нибудь час с небольшим из как бы настоящей Африки (с ролью которой прекрасно справляется северная оконечность Манхэттена), где битый асфальт, облупленная штукатурка, сплошь ржавые авто и восхитительное негритянское легкомыслие, — на как бы Черноморское побережье, на которое местами смахивает омываемый океаном Бруклин со своими знаменитыми русскими магазинами и пенсионерами-одесситами, играющими в шахматы на boardwalk... А можно вернуться в центр Манхэттена и там заблудиться в China Town, заглядывая в натуральные китайские лавки и весело вдыхая запах азиатских насекомых-специй, а после случайно выйти в Little Italy и там дорого пообедать в каком-нибудь ristorante, где одной граппы вам предложат на выбор 17 сортов... А после — вырулить на Broadway и долго-долго идти вверх, в лавке на Times Square взять на вынос коробку с суши и бутылочку саке Ozeki, какой подают только в дешевом японском фаст-фуде и еще в дорогих московских ресторанах, а больше нигде. Хотя на кой нам этот фаст-фуд из мороженой рыбы! Уж лучше пройти еще пару десятков улиц вверх и там, на Columbus Avenue, зайти в Rykiu (название я точно переврал, но что-то в этом роде) — единственный из множества известных мне японских ресторанов, где подают лобстера — настоящего, в духе японской кухни, разделанного так, что его не надо раздавливать дверью, а можно элегантно съесть с помощью пары палочек.
Отдельно надо сказать про вагоны метро, раз уж мы про него вспомнили. Тут вот что очень важно: 1) сделаны они из нержавейки! Как же это практично, прочно, как это дорого, наконец — сработано на века; 2) вагоны куда шире наших. Это бросается в глаза: сидячие места заняты, вдоль скамей, держась за поручни, стоят в два ряда пассажиры, и еще остается место для прохода! По нему, никого не толкая и даже не задевая, можно идти сквозь вагон; 3) летом на полную мощь — так, что можно даже простыть, — работает кондишн; 4) кажется, на всех линиях ходят поезда-экспрессы — они только на избранных станциях тормозят, пролетая через весь город с завидной быстротой. Скорость, простор, комфорт, редкое мелькание белых лиц — их подземка дает куда более современную картинку сегодняшнего мира, чем хваленое московское метро...
Или вот еще. Возьмите нью-йоркские небоскребы. (Я говорю только про те, что целы. Здесь и сейчас неуместно вести счет потерям; на первый-второй рассчитайсь — этого не надо.) Они именно тут завелись! Именно в Нью-Йорке придумали эти высоченные стоэтажные башни, какие мы после немало повидали в Токио, Сеуле, Гонконге или Шанхае. Идея эта, эта эмблема нового времени покорила мир и даже отчасти, в более скромном масштабе, Москву тоже: не очень приятно думать, что наши сталинские высотки — это такие укороченные экономичные версии настоящих полномерных skyscrapers. Думать — да, неприятно, но поди с этим поспорь!
Нью-Йорк... Он то и дело переходит из рук в руки. Смешно думать, что когда-то он принадлежал индейцам и те ставили на Манхэттене свои вигвамы, били оленей стрелами... Ну кто теперь помнит про тех наивных дикарей, которые отдали очень перспективные сотки за копейки? Нью-Йорк — это бывший Нью-Амстердам, бывший голландский город, построенный выходцами из Нидерландов. Они наставили тут уютных домиков из дорогого темно-красного кирпича, из них иные целы по сей день. Прохаживаясь по уютным улочкам какого-нибудь Гринвич-Виллиджа, можно забыться и подумать, что ты заблудился где-то в Амстердаме... Но вслед за индейцами и голландцы сдали город! Довольно долго им владели белые американцы, которые сделали его таким, какой он есть. Но и они, в свою очередь, отдали город — кому? Космополитичной новой толпе, яркому, цветному, разноцветному коктейлю из разных народов и рас... Кто будет следующий, кому достанется этот пуп Земли?
Нью-Йорк хорош и зимой, и летом, и днем, и ночью. Ночь — особое для него время, он именно таким, ночным, видится гражданам мира: подсвеченные небоскребы со светящимися окнами — это один из самых мощных образов, какие только можно придумать. Кто это сидит там ночами в офисах, интересно, и жжет казенное электричество? Да никто там не сидит, успокойтесь! Это на ночь оставляют включенным свет, чтоб радовать глаз туристов. Заметьте, окна эти светятся не сплошь во всем здании и не в случайном беспорядке, тут и там. Нет, узор задан компьютером. Забавная деталь!
Да, днем и ночью прекрасен этот город... Но особенно он хорош по воскресеньям... Он полупуст во второй день уик-энда: ни пробок, ни толп на улицах... И все открыто — от магазинов и музеев до библиотек и ресторанов. Можно спокойно прогуливаться по авеню и переулкам великого города. Как я любил приезжать туда из Пенсильвании именно в спокойные, тихие воскресные дни, которые тем еще хороши, что за парковку не берут денег! А в будние дни вынь да положь семь долларов за каждый час стоянки своего авто в центре Манхэттена! Я ставил машину обыкновенно на парковке у книжного магазина Border’s — это Бродвей на уровне Fulton Street. Написал я эти слова и горько вздохнул. Потому что нет уж того магазина. И Северной башни, в двух этажах которой — подвальном и первом — он размещался, тоже нет... Да и Южной, как известно, нету больше...
Но раньше, когда все это было, я заглядывал в магазин, шарил по полкам, пил чай, который подают там во всех уважающих себя книжных, копался в свежих дисках... После по той самой Fulton Street не спеша — счетчик на парковке не тикает — шел к Strand, самому лучшему букинистическому магазину всего Манхэттена. И там долго рылся в практически дармовых сокровищах... А после шел по той же улице на восток, упирался в Seaport и садился там на белый пароходик, который за умеренную плату катает всех желающих вокруг острова. Роскошная морская прогулка украшается алкоголем, который разливают по хрустящим белым пластиковым стаканчикам в корабельном баре.
К вечеру ты так расслабляешься и размокаешь от великого города, что просто вязнешь в нем. Уезжать категорически не хочется... Можно заночевать в отеле — в пафосном каком-нибудь Plaza в самом-самом центре, или в старинном двухэтажном домике в Сохо, или в отеле средней руки на уровне Central Park... Ночью в открытое окно будут лезть звуки ночной жизни, которую активно ведет большой город. Особенно запомнятся вам сирены: люди ищут приключений и таки их находят — а иначе зачем туда ехать и лететь?
Утром — завтрак, который никогда в стоимость ночлега не входит и будет легко найден в любом кафе. Вам предложат омлет с ветчиной и жареной картошкой, жидкий кофе в здоровенной чашке, из которой только пиво хлебать, и блины с кленовым сиропом. Впрочем, сторонники простой здоровой пищи могут потребовать — и получить — настоящей каши. Надо только знать, как она называется по-американски. Записывайте: hot cereals.
Москвичам или, к примеру, питерцам в Нью-Йорке неуютно: им не хватает старины, недостает пустых, ничем не заполненных пространств, славянской небрежности, они тоскуют по русской манере градостроительства — когда без плана и замысла тут и там ставятся в беспорядке дома, затерянные в тупиках... Зато в восторге от великого города уроженцы африканских деревень, кишлаков, уездных городков, степных поселков городского типа (заметьте это полублатное словечко «типа» в официальном термине): Нью-Йорк видится идеальным, доведенным до абсурда городом. Поэт — Пушкин, фрукт — яблоко, город — Нью-Йорк...
Да, конечно же, Нью-Йорк — столица мира в чистом виде. Это остро чувствуешь в вагоне метро, когда окидываешь взглядом попутчиков и понимаешь, что белых тут от силы человек пять. Остальные места — а вагон полон — занимают черные, смуглые и желтые люди. А чего тут странного? Это ж статистика: белые в меньшинстве на нашей планете. Причем эти дети иных рас явно не туристы: судя по усталым, равнодушным лицам и почти униформенным кроссовкам, по подростковым каким-то курткам, это все местные жители, стопроцентные американцы, полноправные граждане США или, на худой конец, обладатели green cards. Так грохочет и мчит этот поезд откуда-нибудь из черного Гарлема на русский, русскоязычный Брайтон-Бич — будто не вагон, а самолет переносит тебя за какой-нибудь час с небольшим из как бы настоящей Африки (с ролью которой прекрасно справляется северная оконечность Манхэттена), где битый асфальт, облупленная штукатурка, сплошь ржавые авто и восхитительное негритянское легкомыслие, — на как бы Черноморское побережье, на которое местами смахивает омываемый океаном Бруклин со своими знаменитыми русскими магазинами и пенсионерами-одесситами, играющими в шахматы на boardwalk... А можно вернуться в центр Манхэттена и там заблудиться в China Town, заглядывая в натуральные китайские лавки и весело вдыхая запах азиатских насекомых-специй, а после случайно выйти в Little Italy и там дорого пообедать в каком-нибудь ristorante, где одной граппы вам предложат на выбор 17 сортов... А после — вырулить на Broadway и долго-долго идти вверх, в лавке на Times Square взять на вынос коробку с суши и бутылочку саке Ozeki, какой подают только в дешевом японском фаст-фуде и еще в дорогих московских ресторанах, а больше нигде. Хотя на кой нам этот фаст-фуд из мороженой рыбы! Уж лучше пройти еще пару десятков улиц вверх и там, на Columbus Avenue, зайти в Rykiu (название я точно переврал, но что-то в этом роде) — единственный из множества известных мне японских ресторанов, где подают лобстера — настоящего, в духе японской кухни, разделанного так, что его не надо раздавливать дверью, а можно элегантно съесть с помощью пары палочек.
Отдельно надо сказать про вагоны метро, раз уж мы про него вспомнили. Тут вот что очень важно: 1) сделаны они из нержавейки! Как же это практично, прочно, как это дорого, наконец — сработано на века; 2) вагоны куда шире наших. Это бросается в глаза: сидячие места заняты, вдоль скамей, держась за поручни, стоят в два ряда пассажиры, и еще остается место для прохода! По нему, никого не толкая и даже не задевая, можно идти сквозь вагон; 3) летом на полную мощь — так, что можно даже простыть, — работает кондишн; 4) кажется, на всех линиях ходят поезда-экспрессы — они только на избранных станциях тормозят, пролетая через весь город с завидной быстротой. Скорость, простор, комфорт, редкое мелькание белых лиц — их подземка дает куда более современную картинку сегодняшнего мира, чем хваленое московское метро...
Или вот еще. Возьмите нью-йоркские небоскребы. (Я говорю только про те, что целы. Здесь и сейчас неуместно вести счет потерям; на первый-второй рассчитайсь — этого не надо.) Они именно тут завелись! Именно в Нью-Йорке придумали эти высоченные стоэтажные башни, какие мы после немало повидали в Токио, Сеуле, Гонконге или Шанхае. Идея эта, эта эмблема нового времени покорила мир и даже отчасти, в более скромном масштабе, Москву тоже: не очень приятно думать, что наши сталинские высотки — это такие укороченные экономичные версии настоящих полномерных skyscrapers. Думать — да, неприятно, но поди с этим поспорь!
Нью-Йорк... Он то и дело переходит из рук в руки. Смешно думать, что когда-то он принадлежал индейцам и те ставили на Манхэттене свои вигвамы, били оленей стрелами... Ну кто теперь помнит про тех наивных дикарей, которые отдали очень перспективные сотки за копейки? Нью-Йорк — это бывший Нью-Амстердам, бывший голландский город, построенный выходцами из Нидерландов. Они наставили тут уютных домиков из дорогого темно-красного кирпича, из них иные целы по сей день. Прохаживаясь по уютным улочкам какого-нибудь Гринвич-Виллиджа, можно забыться и подумать, что ты заблудился где-то в Амстердаме... Но вслед за индейцами и голландцы сдали город! Довольно долго им владели белые американцы, которые сделали его таким, какой он есть. Но и они, в свою очередь, отдали город — кому? Космополитичной новой толпе, яркому, цветному, разноцветному коктейлю из разных народов и рас... Кто будет следующий, кому достанется этот пуп Земли?
Нью-Йорк хорош и зимой, и летом, и днем, и ночью. Ночь — особое для него время, он именно таким, ночным, видится гражданам мира: подсвеченные небоскребы со светящимися окнами — это один из самых мощных образов, какие только можно придумать. Кто это сидит там ночами в офисах, интересно, и жжет казенное электричество? Да никто там не сидит, успокойтесь! Это на ночь оставляют включенным свет, чтоб радовать глаз туристов. Заметьте, окна эти светятся не сплошь во всем здании и не в случайном беспорядке, тут и там. Нет, узор задан компьютером. Забавная деталь!
Да, днем и ночью прекрасен этот город... Но особенно он хорош по воскресеньям... Он полупуст во второй день уик-энда: ни пробок, ни толп на улицах... И все открыто — от магазинов и музеев до библиотек и ресторанов. Можно спокойно прогуливаться по авеню и переулкам великого города. Как я любил приезжать туда из Пенсильвании именно в спокойные, тихие воскресные дни, которые тем еще хороши, что за парковку не берут денег! А в будние дни вынь да положь семь долларов за каждый час стоянки своего авто в центре Манхэттена! Я ставил машину обыкновенно на парковке у книжного магазина Border’s — это Бродвей на уровне Fulton Street. Написал я эти слова и горько вздохнул. Потому что нет уж того магазина. И Северной башни, в двух этажах которой — подвальном и первом — он размещался, тоже нет... Да и Южной, как известно, нету больше...
Но раньше, когда все это было, я заглядывал в магазин, шарил по полкам, пил чай, который подают там во всех уважающих себя книжных, копался в свежих дисках... После по той самой Fulton Street не спеша — счетчик на парковке не тикает — шел к Strand, самому лучшему букинистическому магазину всего Манхэттена. И там долго рылся в практически дармовых сокровищах... А после шел по той же улице на восток, упирался в Seaport и садился там на белый пароходик, который за умеренную плату катает всех желающих вокруг острова. Роскошная морская прогулка украшается алкоголем, который разливают по хрустящим белым пластиковым стаканчикам в корабельном баре.
К вечеру ты так расслабляешься и размокаешь от великого города, что просто вязнешь в нем. Уезжать категорически не хочется... Можно заночевать в отеле — в пафосном каком-нибудь Plaza в самом-самом центре, или в старинном двухэтажном домике в Сохо, или в отеле средней руки на уровне Central Park... Ночью в открытое окно будут лезть звуки ночной жизни, которую активно ведет большой город. Особенно запомнятся вам сирены: люди ищут приключений и таки их находят — а иначе зачем туда ехать и лететь?
Утром — завтрак, который никогда в стоимость ночлега не входит и будет легко найден в любом кафе. Вам предложат омлет с ветчиной и жареной картошкой, жидкий кофе в здоровенной чашке, из которой только пиво хлебать, и блины с кленовым сиропом. Впрочем, сторонники простой здоровой пищи могут потребовать — и получить — настоящей каши. Надо только знать, как она называется по-американски. Записывайте: hot cereals.
Москвичам или, к примеру, питерцам в Нью-Йорке неуютно: им не хватает старины, недостает пустых, ничем не заполненных пространств, славянской небрежности, они тоскуют по русской манере градостроительства — когда без плана и замысла тут и там ставятся в беспорядке дома, затерянные в тупиках... Зато в восторге от великого города уроженцы африканских деревень, кишлаков, уездных городков, степных поселков городского типа (заметьте это полублатное словечко «типа» в официальном термине): Нью-Йорк видится идеальным, доведенным до абсурда городом. Поэт — Пушкин, фрукт — яблоко, город — Нью-Йорк...