Планета по имени Чили
Нина Шацкая, певица
OPEN!, зима 2008
Куда бы отправиться на этот раз? — медленно покручивая глобус, я вспоминала школьные уроки географии. А точнее — контурные карты, раскраской которых очень любила заниматься, и почему-то запомнились красно-коричневые Кордильеры. Могла ли я в своем советском детстве вообразить, что увижу их? Кордильеры — Южная Америка — Чили...
САНТЬЯГО
Итак, Сантьяго. Едва переступив порог номера в «Хайате», я испытала первое чилийское потрясение. В огромном, во всю стену, окне сверкали белоснежными пиками горы из моих контурных карт — Кордильеры! Очень хотелось удивляться, о чем я и поведала Константину — бывшему соотечественнику, а ныне чилийцу, знатоку южноамериканской культуры и природы. Мы решили отправиться в путь незамедлительно, несмотря на мой долгий перелет и восьмичасовую разницу во времени…
Сначала — в Сан-Антонио, на рыбный базар.
У пирса десятки рыбачьих лодок выгружают улов. Рыбу и кальмаров разделывают прямо под открытым небом, вся требуха достается крутящимся повсюду морским котикам и пеликанам. В камнях, у кромки воды, пофыркивая и почесываясь пыльными ластами, лежат старые и больные животные: этот базар их единственная возможность найти себе корм. А рядом, переливаясь жирными боками, дурачится и резвится молодняк…
Очень интересно кормить пеликанов! Их тяжеловесная эскадрилья то взлетает, то приземляется, причем пеликаны совсем не грациозные. Парят на огромных крыльях и вдруг стремительно пикируют, а некоторые, обустроившись на крыше базара, свешивают с нее свои длинные клювы с бестолковыми глазами и норовят выхватить добычу прямо из рук растерявшихся туристов.
К полудню по невзрачной узкой дороге, попетляв немного среди маленьких домиков, мы выбрались к океанскому пляжу, к шумному накату изумрудных, изумительной красоты волн. Пляж был окружен валунами и всевозможными кактусами, рядом находились яркие клумбы, а среди них, сверкая стеклянными стенами, — самый знаменитый местный ресторанчик! Знаменит он не только замечательной кухней, состоящей в основном из морепродуктов, но и тем, что это было излюбленное место поэта Пабло Неруды и его друзей — Фиделя Кастро и Че Гевары. Одно из главных правил настоящих путешественников гласит: лучшая национальная кухня не там, где кормят туристов, а там, где едят аборигены. И в этом мы смогли убедиться еще раз, отведав местное фирменное блюдо — «пастель из крабов».
ОЗЕРА И ВУЛКАНЫ
На следующий день ранним утром самолет унес меня из Сантьяго в столицу региона Араукания — Темуко, один из самых популярных чилийских курортов, край холмов, вулканов и озер. Я направлялась в городок Пукон, расположившийся у подножия вулкана Вилларика на берегу одноименного озера. В аэропорту меня ждал гид по имени Патрик, который встретил радостной тирадой о том, что, к его неописуемому восторгу, наконец-то закончился многодневный ливень, едва не перешедший в потоп. Удача сопутствовала мне. Кстати, надо отдать должное чилийским гидам: каждый из них рассказывает о культуре, природе и обычаях родного края с неподдельной любовью и детским восторгом, вызывая искренний интерес.
Дорога от Темуко до Пукона заняла около полутора часов; временами трасса утопала в глубоких лужах, больше похожих на озерца. На поросших молодой травой обочинах валялись смытые бурными потоками деревья, а на фоне яркого синего неба причудливыми рядами возвышались знаменитые чилийские араукарии, помахивая вечнозелеными лапами. Неожиданно из-за их макушек вырос внушительных размеров снежный холм, окутанный кудряшками дыма: вот он — действующий вулкан! Мне захотелось подняться к его вершине. Оказалось, что это не трудно — ежегодно тысячи туристов заглядывают в кратер. Но о подъеме на Вилларику чуть позже.
В Пуконе вызванный дождем небывалый весенний подъем воды поглотил пляж и скамейки у озера. Через затопленный пирс виновато перебегала водная зыбь, и фонарные столбы утопали в ней по самые «коленки». Между тем, минуя ухоженный парк, мы оказались перед отелем «Вилларика лейк».
Распахивая дверь номера, я зажмурилась, предвкушая сюрприз. И не ошиблась! Во всю ширину застекленной стены расстилалось сверкающее в солнечных бликах ультрамариновое озеро, сливающееся с небом. И в озере отражалась гирлянда заснеженных горных пиков…
Насладившись потрясающим видом и исследовав гостиничный SPA, я отправилась на прогулку. Испокон веков территорию Араукании заселяли племена индейцев-мапуче («люди земли»), основным занятием которых было разведение лам и изготовление ковров и одежды из их шерсти. Традиционное ремесло не затерялось во времени: туристов повсюду ожидают магазинчики, где продают варежки, смешные вислоухие шапки, замысловато вывязанные свитера, уютные пончо. Увлекшись покупками, я не заметила, как сгустились ранние сумерки — наступила пора ужина. Улочки опустели, окна осветились разноцветными огнями, студеный весенний воздух дурманил ароматом запеченного в барбекю мяса — это распахнули свои двери по-домашнему уютные рестораны.
ВОСХОЖДЕНИЕ НА ВИЛЛАРИКУ
«Итак, ранней весной препятствием для покорения вулкана может служить низкая облачность и сильный ветер, приводящий к обледенению», — инструктировал меня гид, одновременно подбирая многочисленное снаряжение. Мне предстояло подняться на высоту 2800 метров и заглянуть в кратер.
На рассвете в компании инструкторов, подхватив неподъемный рюкзак, я усаживалась на подъемник, ведущий к началу пешеходного маршрута. С высоты открывались горнолыжные трассы Вилларики, пользующиеся среди чилийцев большой популярностью: в сезон найти свободный номер в близлежащих отелях практически невозможно. Однако ранним будничным утром склоны гор выглядели девственно чистыми! Я получила урок пользования альпенштоком, и мы начали подъем.
Ступая след в след, двигались по все более крутому склону, но чем выше поднималось солнце, тем сильнее подтаивал снег, покрываясь настом, и вскоре нам пришлось надеть на ботинки специальные стальные шипы. Дойдя до двухтысячеметровой отметки, мы вынуждены были прервать восхождение из-за сильнейшего обледенения. К счастью, по этому поводу грустила я недолго, поскольку обратная дорога оказалась веселым аттракционом. Усевшись на специально припасенную подстилку, со смехом и визгом я понеслась с горы к ее подножию, подпрыгивая на кочках и ухабах!..
Оставшееся время, проведенное в окрестностях Вилларики, подарило мне множество неведомых ранее удовольствий. Я впервые села в седло и, несмотря на то, что каталась на маленькой чилийской лошадке, по характеру напоминающей добрую большую собаку, была счастлива. Верхом в сопровождении настоящего индейца-мапуче я любовалась дивными пейзажами в предгорье дымящегося вулкана, наблюдала за ламами, страусами и стаями упитанных ярко-зеленых попугаев, шумно перелетавших из рощи в рощу. А еще я принимала ванны в дивных термальных источниках под открытым небом, научилась ткать индейские коврики и, останься у меня время, обязательно бы порыбачила на рассвете.
ОСТРОВ ПАСХИ
Время, отведенное на путешествие по Чили, стремительно убывало, рассеивая стереотипы о несчастных, замученных Пиночетом чилийцах. С каждым днем все больше и больше хотелось задержаться в этой потрясающе красивой и удивительно многообразной стране.
Кроме того, меня манил и не давал покоя чилийский остров Пасхи. Он считается самым удаленным от континента населенным островом в мире. На географических картах остров выглядит едва заметной точкой между Французской Полинезией и Южной Америкой. Своим необычным именем он обязан голландцу Якобу Роггевену, открывшему его в пасхальное воскресенье 1722 года. Итак, преодолев сомнения, я поменяла планы и отправилась с континента на остров Пасхи.
Полет был долгим. Спустя почти шесть часов в иллюминаторе появился затерявшийся в тихоокеанских просторах остров. От мысли, что на многие мили вокруг это единственный кусочек обитаемой земли, похолодело под ложечкой... А тем временем летчик, сделав лихой вираж, посадил самолет у самого подножия вулканических гор, на окраине столицы острова и его единственного города Ханга-Роа.
Местный гид, с непроизносимым и не поддающимся запоминанию именем, поразил меня оригинальностью своего имиджа: дополнением к его кожаным штанам и высоким ковбойским сапогам служила кокетливая дамская шляпка из соломки. С невозмутимым видом он поведал о том, что мужское население острова не гнушается заработков интимного свойства и с удовольствием развлекает путешествующих в одиночестве дам. А удививший меня головной убор всего лишь напоминание о последней романтической истории… Также он рассказал о четырех своих чадах, проживающих с мамами на разных континентах, и о том, что вскоре намеревается перебраться в Канаду, к одной из новых подруг…
Но главное, от него я узнала, что остров Пасхи (на местном наречии — Рапа-Нуи) покрыт неплодородной вулканической почвой, что живет на нем около 4 тысяч человек и что первыми рапануйцами были две большие полинезийские семьи, прибывшие сюда на огромных пирόгах в V веке нашей эры. Оказалось, что, отправляясь на поиски новых островов, полинезийцы брали обычно с собой трех животных: свинью, собаку и курицу. До острова Пасхи добралась только курица, вследствие чего ставшая здесь символом благополучия.
До сих пор существует рапануйская письменность, на которой ведет дневник мой гид, не беспокоясь, что случайный читатель узнает его сокровенные мысли. За разговорами мы добрались до отеля, который больше походил на запущенный пионерский лагерь. Но, учитывая мои поспешные сборы, выбирать не приходилось. А впоследствии выяснилось, что и выбор-то невелик! Владельцы отелей — местные жители — не очень обеспокоены комфортом туристов, готовых выложить кругленькую сумму за обветшалое бунгало. Исключение составляет новый отель сети «Эксплора», радующий эксклюзивным дизайном и интенсивной экскурсионной программой, а также местом расположения — в пальмовой роще, неподалеку от пляжей с изумительно белым коралловым песком.
Воздух острова влажен и благоухает запахами незнакомых трав. Добравшись до высокого берега, я с наслаждением растянулась на теплой, душистой земле. Передо мной, на сколько хватало глаз, расстилался океан потрясающего, нереально синего цвета! Океан казался настолько безмятежным, что мне в голову пришла сумасшедшая мысль о рыбалке. Обсудив детали с гидом, уже через час я сидела в рыбацком баркасе…
Как только мы обогнули мыс и вышли в открытую воду, океан проявил свое коварство. Казавшийся абсолютно спокойным с берега, он шумно дышал, толкая длинные и мощные валы. К счастью, я не подвержена морской болезни, и ничто не могло помешать мне наслаждаться стихией и диким пейзажем. В лодочке, забыв обо всем на свете, я с ликованием ощущала себя затерявшейся во вселенной пылинкой мироздания… Минут через сорок наша посудина встала на якорь, которым служил огромный, предусмотрительно прихваченный с берега булыжник. Камни также использовались и в роли рыбацких снастей. Наживленную на крючок рыбью тушку приматывали к камню и бросали за борт — вот и вся нехитрая рыбалка! Буду честной: мой улов состоял из одной, но крупной рыбины, которую я вытащила с большим трудом, вытягивая леску голыми руками...
Разумеется, не ради рыбалки стремятся на остров Пасхи туристы. Влекут их прежде всего загадочные моаи — каменные статуи из спрессованного вулканического пепла, в которых, по поверьям рапануйцев, заключена охраняющая сверхъестественная сила их предков. Моаи, высотой до 20 метров, хаотично разбросаны по всему острову. Но по картинкам в туристических журналах более известны те, что прилежно стоят, выстроившись в линеечку, на прибрежных платформах. Повернувшись затылками к океану, они словно следят за порядком, устремив пустые глазницы в глубь суши.
В первый же вечер, нежась в потоке просоленного теплого ветра и любуясь золотистым закатом, я ужинала под пальмами на тихоокеанском пляже. Улыбчивый рапануец, колдуя у гриля над ароматной рыбиной, предложил на аперитив местный хит — «писко-сауэр». Своей крепостью и свойствами этот напиток не уступает нашему самогону и так же наповал сбивает с ног…
Утром, вскарабкиваясь на холм-каменоломню, я изучала хмурые моайские лица: длинноухие, с острыми чертами и выпирающими подбородками, они одновременно были похожи и непохожи друг на друга. Мне нестерпимо захотелось прикоснуться к таинственным исполинам, но каждая попытка грозно пресекалась вездесущим гидом. Значительно больше повезло лошадкам, безнаказанно пощипывающим траву в непосредственной близости от моайских носов.
Забравшись повыше, я разглядела высеченные в скале горизонтально лежащие незаконченные фигуры. Каким образом они добирались до побережья — неизвестно, по легенде — «шли» сами, но существует и более прозаическая версия. К моменту первых поселений остров процветал — кишел живностью и был покрыт густыми лесами. Возможно, для передвижения идолов рапануйцы использовали пальмы, перекатывая многотонные фигуры при помощи бревен. Однозначно можно сказать лишь то, что расточительное потребление леса привело к его исчезновению. Нарушился экологический баланс, появились проблемы с продовольствием и даже добыча крупной рыбы стала невозможна: не из чего было строить лодки. Цивилизация угасала. Для выживания и прекращения междоусобиц понадобился новый культ, который и учредили в XVII веке рапануйские жрецы. Культ «птичников» — так он стал называться и просуществовал почти два столетия.
Главного «птицечеловека» ежегодно выбирали с помощью соревнований. Победитель становился «птицечеловеком года» и получал право распределять островные ресурсы. Новоиспеченному вождю обривали голову, брови, красили лицо в красно-черный цвет, и он переселялся в уединенное жилище, где под присмотром жрецов совершал ритуальные обряды.
В чем же заключалось соревнование? Как только в скалах соседнего островка Моту-Нуи появлялись первые птичьи кладки, юноши — представители разных семей — бросались в кипящие между рифов волны. Они плыли добывать яйцо черной крачки, чтобы, вернувшись обратно, вручить его вождю своего клана. Задание не было бы столь сложным и опасным, если бы не кишащие вокруг стаи акул и множество островов. Перед заплывом все жители деревни переселялись в другую — специальную церемониальную деревню Оронго. Сегодня эта деревня привлекает туристов ничуть не меньше, чем статуи моаи. Оронго живописно стоит на зеленом боку уснувшего миллионы лет назад вулкана Рано-Као. Повсюду, в том числе и в гротах, на поросших мхом каменных стенах сохранились петроглифы, изображающие «птицечеловека».
Поднявшись на вершину вулкана, я замерла на краю кратера, пораженная его колоссальным — полуторакилометровым! — диаметром и двухсотметровой глубиной. Там, на дне кратера, поблескивало обрамленное зарослями тростника пресноводное озеро. Изучив окрестности, открывающиеся с высоты птичьего полета, я спустилась к деревне. Мне очень хотелось самой увидеть древние рисунки. Они были в гроте, у входа в который, взлетая пенными фонтанами, с грохотом разбивались океанские волны.
…По дороге в аэропорт я любовалась лошадками, свободно разгуливающими по острову. Умилившись крошечному, только что народившемуся жеребенку и погрустив о том, что в этот раз не удалось прокатиться верхом, полетела в Сантьяго, чтобы уже на следующее утро снова оказаться в полете.
ПАТАГОНИЯ
Среди чилийских гидов существует легенда, что путешествие в южную Патагонию может мистическим образом повлиять на ход судьбы. Кстати, жителям Северного полушария с трудом удается привыкнуть к тому, что чилийский юг холоднее севера.
Итак, из Сантьяго до Пуэрто-Аренаса пять часов лету. Пройдя сквозь низкие облака, самолет приземлился в густом тумане — для весенней Патагонии это не редкость. Встретивший меня гид с хрестоматийным именем Хулио рассказал историю о невезучем английском туристе, который дважды посещал Патагонию и оба раза попадал в непогоду, когда потрясающие пейзажи скрыты облаками…
Мне предстоял длительный переезд до парка «Торес дель Пайне». Маршрут начинался от кромки Магелланова пролива, за которым явно вырисовывались очертания Огненной Земли. Названа она так из-за того, что населявшие ее индейцы для обогрева и приготовления пищи разжигали великое множество костров, хорошо заметных с материка. За Огненной Землей начиналась Антарктика! «Но с ней я познакомлюсь в следующий раз», — сказала я себе и, помахав на прощанье вынырнувшему у самого берега дельфину, отправилась в другую сторону — на встречу с «Торес дель Пайне».
Наш джип мчался по необъятным просторам Патагонии. Под натиском мощнейшего ветра, обычного для этих мест, густые облака мгновенно превращались в разнокалиберные тучки, которые отбрасывали свои живописные тени на возвышающиеся вдоль дороги холмы. Несметное количество овец заполняло предгорье, и то тут, то там можно было заметить табуны лошадей, подгоняемых наездниками в типичных чилийских пончо. Сила ветра в долинах такова, что невозможно открыть сразу две двери машины — они вырываются из рук, норовя оторваться и взлететь, подобно осенним листьям…
Миновав маленький городок Пуэрто-Наталес, расположенный на берегу залива Ультима Эсперанса, от пирса которого отправляются кораблики на прогулки к ледникам, мы наконец въехали в парк «Торес дель
Пайне» — национальную гордость чилийцев!
В ярко-синем небе, распластав трехметровые крылья и высматривая добычу, царственно парили хозяева неба — кондоры. Изящные нежно-розовые фламинго, пританцовывая на длинных тоненьких ножках, беззаботно бродили в мелководьях лагун. Время постепенно замедляло свой бег, как будто погружая путников в вязкую благостную нирвану... Чем дальше мы продвигались, тем удивительней, безмятежней становились пейзажи. А вскоре и вовсе показалось, что мгновение застыло, предоставив право, отрешившись от суеты, любоваться главной достопримечательностью — обледенелыми гигантскими башнями и массивами из гранита, образовавшимися более 11 миллионов лет назад.
Из-за поворотов разноцветными блюдцами открывались озера изумрудного, бирюзового и сапфирного цвета, среди которых прогуливались стайки пугливых гуанако и лохматые страусы. Как пояснил гид, секрет необычного цвета воды в том, что в ней велико содержание различных минералов.
Добравшись до отеля уже в сумерках и отведав на сон грядущий дивного чилийского вина, я моментально заснула. Засыпая, поймала себя на мысли, что Патагония — это лучшая лечебница для измученных цивилизацией людей.
На следующий день мы отправились в путь до рассвета, чтобы с восходом солнца оказаться у ледника «Грей Глейзер». И вот сквозь лесные заросли стала проступать полоска плотно утрамбованного влажного песка, а за ней — то, что вызвало у меня совершенно детский, неописуемый восторг! В рассветных лучах, обрамленная белоснежными пиками, сияла водная гладь, из которой возвышались льдины — айсберги. Отражаясь от зеркальной поверхности, они создавали причудливые фигуры, поражая своим голубовато-зеленым цветом. В рассветной тишине слышался едва уловимый звон — это падали в воду отколовшиеся маленькие льдинки.
…Самолет влетел в розово-багровый закат. От красоты и вдохновения на глаза навернулись слезы… Не успев расстаться, я уже начала скучать по ледникам, озерам и ветрам. Так не хотелось улетать!..
До новых встреч, Патагония, я непременно
вернусь!
Подробная информация и бронирование
в туристической компании «Содис»:
(495) 933 5533, www.sodis.ru.
САНТЬЯГО
Итак, Сантьяго. Едва переступив порог номера в «Хайате», я испытала первое чилийское потрясение. В огромном, во всю стену, окне сверкали белоснежными пиками горы из моих контурных карт — Кордильеры! Очень хотелось удивляться, о чем я и поведала Константину — бывшему соотечественнику, а ныне чилийцу, знатоку южноамериканской культуры и природы. Мы решили отправиться в путь незамедлительно, несмотря на мой долгий перелет и восьмичасовую разницу во времени…
Сначала — в Сан-Антонио, на рыбный базар.
У пирса десятки рыбачьих лодок выгружают улов. Рыбу и кальмаров разделывают прямо под открытым небом, вся требуха достается крутящимся повсюду морским котикам и пеликанам. В камнях, у кромки воды, пофыркивая и почесываясь пыльными ластами, лежат старые и больные животные: этот базар их единственная возможность найти себе корм. А рядом, переливаясь жирными боками, дурачится и резвится молодняк…
Очень интересно кормить пеликанов! Их тяжеловесная эскадрилья то взлетает, то приземляется, причем пеликаны совсем не грациозные. Парят на огромных крыльях и вдруг стремительно пикируют, а некоторые, обустроившись на крыше базара, свешивают с нее свои длинные клювы с бестолковыми глазами и норовят выхватить добычу прямо из рук растерявшихся туристов.
К полудню по невзрачной узкой дороге, попетляв немного среди маленьких домиков, мы выбрались к океанскому пляжу, к шумному накату изумрудных, изумительной красоты волн. Пляж был окружен валунами и всевозможными кактусами, рядом находились яркие клумбы, а среди них, сверкая стеклянными стенами, — самый знаменитый местный ресторанчик! Знаменит он не только замечательной кухней, состоящей в основном из морепродуктов, но и тем, что это было излюбленное место поэта Пабло Неруды и его друзей — Фиделя Кастро и Че Гевары. Одно из главных правил настоящих путешественников гласит: лучшая национальная кухня не там, где кормят туристов, а там, где едят аборигены. И в этом мы смогли убедиться еще раз, отведав местное фирменное блюдо — «пастель из крабов».
ОЗЕРА И ВУЛКАНЫ
На следующий день ранним утром самолет унес меня из Сантьяго в столицу региона Араукания — Темуко, один из самых популярных чилийских курортов, край холмов, вулканов и озер. Я направлялась в городок Пукон, расположившийся у подножия вулкана Вилларика на берегу одноименного озера. В аэропорту меня ждал гид по имени Патрик, который встретил радостной тирадой о том, что, к его неописуемому восторгу, наконец-то закончился многодневный ливень, едва не перешедший в потоп. Удача сопутствовала мне. Кстати, надо отдать должное чилийским гидам: каждый из них рассказывает о культуре, природе и обычаях родного края с неподдельной любовью и детским восторгом, вызывая искренний интерес.
Дорога от Темуко до Пукона заняла около полутора часов; временами трасса утопала в глубоких лужах, больше похожих на озерца. На поросших молодой травой обочинах валялись смытые бурными потоками деревья, а на фоне яркого синего неба причудливыми рядами возвышались знаменитые чилийские араукарии, помахивая вечнозелеными лапами. Неожиданно из-за их макушек вырос внушительных размеров снежный холм, окутанный кудряшками дыма: вот он — действующий вулкан! Мне захотелось подняться к его вершине. Оказалось, что это не трудно — ежегодно тысячи туристов заглядывают в кратер. Но о подъеме на Вилларику чуть позже.
В Пуконе вызванный дождем небывалый весенний подъем воды поглотил пляж и скамейки у озера. Через затопленный пирс виновато перебегала водная зыбь, и фонарные столбы утопали в ней по самые «коленки». Между тем, минуя ухоженный парк, мы оказались перед отелем «Вилларика лейк».
Распахивая дверь номера, я зажмурилась, предвкушая сюрприз. И не ошиблась! Во всю ширину застекленной стены расстилалось сверкающее в солнечных бликах ультрамариновое озеро, сливающееся с небом. И в озере отражалась гирлянда заснеженных горных пиков…
Насладившись потрясающим видом и исследовав гостиничный SPA, я отправилась на прогулку. Испокон веков территорию Араукании заселяли племена индейцев-мапуче («люди земли»), основным занятием которых было разведение лам и изготовление ковров и одежды из их шерсти. Традиционное ремесло не затерялось во времени: туристов повсюду ожидают магазинчики, где продают варежки, смешные вислоухие шапки, замысловато вывязанные свитера, уютные пончо. Увлекшись покупками, я не заметила, как сгустились ранние сумерки — наступила пора ужина. Улочки опустели, окна осветились разноцветными огнями, студеный весенний воздух дурманил ароматом запеченного в барбекю мяса — это распахнули свои двери по-домашнему уютные рестораны.
ВОСХОЖДЕНИЕ НА ВИЛЛАРИКУ
«Итак, ранней весной препятствием для покорения вулкана может служить низкая облачность и сильный ветер, приводящий к обледенению», — инструктировал меня гид, одновременно подбирая многочисленное снаряжение. Мне предстояло подняться на высоту 2800 метров и заглянуть в кратер.
На рассвете в компании инструкторов, подхватив неподъемный рюкзак, я усаживалась на подъемник, ведущий к началу пешеходного маршрута. С высоты открывались горнолыжные трассы Вилларики, пользующиеся среди чилийцев большой популярностью: в сезон найти свободный номер в близлежащих отелях практически невозможно. Однако ранним будничным утром склоны гор выглядели девственно чистыми! Я получила урок пользования альпенштоком, и мы начали подъем.
Ступая след в след, двигались по все более крутому склону, но чем выше поднималось солнце, тем сильнее подтаивал снег, покрываясь настом, и вскоре нам пришлось надеть на ботинки специальные стальные шипы. Дойдя до двухтысячеметровой отметки, мы вынуждены были прервать восхождение из-за сильнейшего обледенения. К счастью, по этому поводу грустила я недолго, поскольку обратная дорога оказалась веселым аттракционом. Усевшись на специально припасенную подстилку, со смехом и визгом я понеслась с горы к ее подножию, подпрыгивая на кочках и ухабах!..
Оставшееся время, проведенное в окрестностях Вилларики, подарило мне множество неведомых ранее удовольствий. Я впервые села в седло и, несмотря на то, что каталась на маленькой чилийской лошадке, по характеру напоминающей добрую большую собаку, была счастлива. Верхом в сопровождении настоящего индейца-мапуче я любовалась дивными пейзажами в предгорье дымящегося вулкана, наблюдала за ламами, страусами и стаями упитанных ярко-зеленых попугаев, шумно перелетавших из рощи в рощу. А еще я принимала ванны в дивных термальных источниках под открытым небом, научилась ткать индейские коврики и, останься у меня время, обязательно бы порыбачила на рассвете.
ОСТРОВ ПАСХИ
Время, отведенное на путешествие по Чили, стремительно убывало, рассеивая стереотипы о несчастных, замученных Пиночетом чилийцах. С каждым днем все больше и больше хотелось задержаться в этой потрясающе красивой и удивительно многообразной стране.
Кроме того, меня манил и не давал покоя чилийский остров Пасхи. Он считается самым удаленным от континента населенным островом в мире. На географических картах остров выглядит едва заметной точкой между Французской Полинезией и Южной Америкой. Своим необычным именем он обязан голландцу Якобу Роггевену, открывшему его в пасхальное воскресенье 1722 года. Итак, преодолев сомнения, я поменяла планы и отправилась с континента на остров Пасхи.
Полет был долгим. Спустя почти шесть часов в иллюминаторе появился затерявшийся в тихоокеанских просторах остров. От мысли, что на многие мили вокруг это единственный кусочек обитаемой земли, похолодело под ложечкой... А тем временем летчик, сделав лихой вираж, посадил самолет у самого подножия вулканических гор, на окраине столицы острова и его единственного города Ханга-Роа.
Местный гид, с непроизносимым и не поддающимся запоминанию именем, поразил меня оригинальностью своего имиджа: дополнением к его кожаным штанам и высоким ковбойским сапогам служила кокетливая дамская шляпка из соломки. С невозмутимым видом он поведал о том, что мужское население острова не гнушается заработков интимного свойства и с удовольствием развлекает путешествующих в одиночестве дам. А удививший меня головной убор всего лишь напоминание о последней романтической истории… Также он рассказал о четырех своих чадах, проживающих с мамами на разных континентах, и о том, что вскоре намеревается перебраться в Канаду, к одной из новых подруг…
Но главное, от него я узнала, что остров Пасхи (на местном наречии — Рапа-Нуи) покрыт неплодородной вулканической почвой, что живет на нем около 4 тысяч человек и что первыми рапануйцами были две большие полинезийские семьи, прибывшие сюда на огромных пирόгах в V веке нашей эры. Оказалось, что, отправляясь на поиски новых островов, полинезийцы брали обычно с собой трех животных: свинью, собаку и курицу. До острова Пасхи добралась только курица, вследствие чего ставшая здесь символом благополучия.
До сих пор существует рапануйская письменность, на которой ведет дневник мой гид, не беспокоясь, что случайный читатель узнает его сокровенные мысли. За разговорами мы добрались до отеля, который больше походил на запущенный пионерский лагерь. Но, учитывая мои поспешные сборы, выбирать не приходилось. А впоследствии выяснилось, что и выбор-то невелик! Владельцы отелей — местные жители — не очень обеспокоены комфортом туристов, готовых выложить кругленькую сумму за обветшалое бунгало. Исключение составляет новый отель сети «Эксплора», радующий эксклюзивным дизайном и интенсивной экскурсионной программой, а также местом расположения — в пальмовой роще, неподалеку от пляжей с изумительно белым коралловым песком.
Воздух острова влажен и благоухает запахами незнакомых трав. Добравшись до высокого берега, я с наслаждением растянулась на теплой, душистой земле. Передо мной, на сколько хватало глаз, расстилался океан потрясающего, нереально синего цвета! Океан казался настолько безмятежным, что мне в голову пришла сумасшедшая мысль о рыбалке. Обсудив детали с гидом, уже через час я сидела в рыбацком баркасе…
Как только мы обогнули мыс и вышли в открытую воду, океан проявил свое коварство. Казавшийся абсолютно спокойным с берега, он шумно дышал, толкая длинные и мощные валы. К счастью, я не подвержена морской болезни, и ничто не могло помешать мне наслаждаться стихией и диким пейзажем. В лодочке, забыв обо всем на свете, я с ликованием ощущала себя затерявшейся во вселенной пылинкой мироздания… Минут через сорок наша посудина встала на якорь, которым служил огромный, предусмотрительно прихваченный с берега булыжник. Камни также использовались и в роли рыбацких снастей. Наживленную на крючок рыбью тушку приматывали к камню и бросали за борт — вот и вся нехитрая рыбалка! Буду честной: мой улов состоял из одной, но крупной рыбины, которую я вытащила с большим трудом, вытягивая леску голыми руками...
Разумеется, не ради рыбалки стремятся на остров Пасхи туристы. Влекут их прежде всего загадочные моаи — каменные статуи из спрессованного вулканического пепла, в которых, по поверьям рапануйцев, заключена охраняющая сверхъестественная сила их предков. Моаи, высотой до 20 метров, хаотично разбросаны по всему острову. Но по картинкам в туристических журналах более известны те, что прилежно стоят, выстроившись в линеечку, на прибрежных платформах. Повернувшись затылками к океану, они словно следят за порядком, устремив пустые глазницы в глубь суши.
В первый же вечер, нежась в потоке просоленного теплого ветра и любуясь золотистым закатом, я ужинала под пальмами на тихоокеанском пляже. Улыбчивый рапануец, колдуя у гриля над ароматной рыбиной, предложил на аперитив местный хит — «писко-сауэр». Своей крепостью и свойствами этот напиток не уступает нашему самогону и так же наповал сбивает с ног…
Утром, вскарабкиваясь на холм-каменоломню, я изучала хмурые моайские лица: длинноухие, с острыми чертами и выпирающими подбородками, они одновременно были похожи и непохожи друг на друга. Мне нестерпимо захотелось прикоснуться к таинственным исполинам, но каждая попытка грозно пресекалась вездесущим гидом. Значительно больше повезло лошадкам, безнаказанно пощипывающим траву в непосредственной близости от моайских носов.
Забравшись повыше, я разглядела высеченные в скале горизонтально лежащие незаконченные фигуры. Каким образом они добирались до побережья — неизвестно, по легенде — «шли» сами, но существует и более прозаическая версия. К моменту первых поселений остров процветал — кишел живностью и был покрыт густыми лесами. Возможно, для передвижения идолов рапануйцы использовали пальмы, перекатывая многотонные фигуры при помощи бревен. Однозначно можно сказать лишь то, что расточительное потребление леса привело к его исчезновению. Нарушился экологический баланс, появились проблемы с продовольствием и даже добыча крупной рыбы стала невозможна: не из чего было строить лодки. Цивилизация угасала. Для выживания и прекращения междоусобиц понадобился новый культ, который и учредили в XVII веке рапануйские жрецы. Культ «птичников» — так он стал называться и просуществовал почти два столетия.
Главного «птицечеловека» ежегодно выбирали с помощью соревнований. Победитель становился «птицечеловеком года» и получал право распределять островные ресурсы. Новоиспеченному вождю обривали голову, брови, красили лицо в красно-черный цвет, и он переселялся в уединенное жилище, где под присмотром жрецов совершал ритуальные обряды.
В чем же заключалось соревнование? Как только в скалах соседнего островка Моту-Нуи появлялись первые птичьи кладки, юноши — представители разных семей — бросались в кипящие между рифов волны. Они плыли добывать яйцо черной крачки, чтобы, вернувшись обратно, вручить его вождю своего клана. Задание не было бы столь сложным и опасным, если бы не кишащие вокруг стаи акул и множество островов. Перед заплывом все жители деревни переселялись в другую — специальную церемониальную деревню Оронго. Сегодня эта деревня привлекает туристов ничуть не меньше, чем статуи моаи. Оронго живописно стоит на зеленом боку уснувшего миллионы лет назад вулкана Рано-Као. Повсюду, в том числе и в гротах, на поросших мхом каменных стенах сохранились петроглифы, изображающие «птицечеловека».
Поднявшись на вершину вулкана, я замерла на краю кратера, пораженная его колоссальным — полуторакилометровым! — диаметром и двухсотметровой глубиной. Там, на дне кратера, поблескивало обрамленное зарослями тростника пресноводное озеро. Изучив окрестности, открывающиеся с высоты птичьего полета, я спустилась к деревне. Мне очень хотелось самой увидеть древние рисунки. Они были в гроте, у входа в который, взлетая пенными фонтанами, с грохотом разбивались океанские волны.
…По дороге в аэропорт я любовалась лошадками, свободно разгуливающими по острову. Умилившись крошечному, только что народившемуся жеребенку и погрустив о том, что в этот раз не удалось прокатиться верхом, полетела в Сантьяго, чтобы уже на следующее утро снова оказаться в полете.
ПАТАГОНИЯ
Среди чилийских гидов существует легенда, что путешествие в южную Патагонию может мистическим образом повлиять на ход судьбы. Кстати, жителям Северного полушария с трудом удается привыкнуть к тому, что чилийский юг холоднее севера.
Итак, из Сантьяго до Пуэрто-Аренаса пять часов лету. Пройдя сквозь низкие облака, самолет приземлился в густом тумане — для весенней Патагонии это не редкость. Встретивший меня гид с хрестоматийным именем Хулио рассказал историю о невезучем английском туристе, который дважды посещал Патагонию и оба раза попадал в непогоду, когда потрясающие пейзажи скрыты облаками…
Мне предстоял длительный переезд до парка «Торес дель Пайне». Маршрут начинался от кромки Магелланова пролива, за которым явно вырисовывались очертания Огненной Земли. Названа она так из-за того, что населявшие ее индейцы для обогрева и приготовления пищи разжигали великое множество костров, хорошо заметных с материка. За Огненной Землей начиналась Антарктика! «Но с ней я познакомлюсь в следующий раз», — сказала я себе и, помахав на прощанье вынырнувшему у самого берега дельфину, отправилась в другую сторону — на встречу с «Торес дель Пайне».
Наш джип мчался по необъятным просторам Патагонии. Под натиском мощнейшего ветра, обычного для этих мест, густые облака мгновенно превращались в разнокалиберные тучки, которые отбрасывали свои живописные тени на возвышающиеся вдоль дороги холмы. Несметное количество овец заполняло предгорье, и то тут, то там можно было заметить табуны лошадей, подгоняемых наездниками в типичных чилийских пончо. Сила ветра в долинах такова, что невозможно открыть сразу две двери машины — они вырываются из рук, норовя оторваться и взлететь, подобно осенним листьям…
Миновав маленький городок Пуэрто-Наталес, расположенный на берегу залива Ультима Эсперанса, от пирса которого отправляются кораблики на прогулки к ледникам, мы наконец въехали в парк «Торес дель
Пайне» — национальную гордость чилийцев!
В ярко-синем небе, распластав трехметровые крылья и высматривая добычу, царственно парили хозяева неба — кондоры. Изящные нежно-розовые фламинго, пританцовывая на длинных тоненьких ножках, беззаботно бродили в мелководьях лагун. Время постепенно замедляло свой бег, как будто погружая путников в вязкую благостную нирвану... Чем дальше мы продвигались, тем удивительней, безмятежней становились пейзажи. А вскоре и вовсе показалось, что мгновение застыло, предоставив право, отрешившись от суеты, любоваться главной достопримечательностью — обледенелыми гигантскими башнями и массивами из гранита, образовавшимися более 11 миллионов лет назад.
Из-за поворотов разноцветными блюдцами открывались озера изумрудного, бирюзового и сапфирного цвета, среди которых прогуливались стайки пугливых гуанако и лохматые страусы. Как пояснил гид, секрет необычного цвета воды в том, что в ней велико содержание различных минералов.
Добравшись до отеля уже в сумерках и отведав на сон грядущий дивного чилийского вина, я моментально заснула. Засыпая, поймала себя на мысли, что Патагония — это лучшая лечебница для измученных цивилизацией людей.
На следующий день мы отправились в путь до рассвета, чтобы с восходом солнца оказаться у ледника «Грей Глейзер». И вот сквозь лесные заросли стала проступать полоска плотно утрамбованного влажного песка, а за ней — то, что вызвало у меня совершенно детский, неописуемый восторг! В рассветных лучах, обрамленная белоснежными пиками, сияла водная гладь, из которой возвышались льдины — айсберги. Отражаясь от зеркальной поверхности, они создавали причудливые фигуры, поражая своим голубовато-зеленым цветом. В рассветной тишине слышался едва уловимый звон — это падали в воду отколовшиеся маленькие льдинки.
…Самолет влетел в розово-багровый закат. От красоты и вдохновения на глаза навернулись слезы… Не успев расстаться, я уже начала скучать по ледникам, озерам и ветрам. Так не хотелось улетать!..
До новых встреч, Патагония, я непременно
вернусь!
Подробная информация и бронирование
в туристической компании «Содис»:
(495) 933 5533, www.sodis.ru.